– Допустим, я это сделаю, – сказал он.
Двое мужчин молча направились к выходу. На пороге Луи снова протянул капитану руку.
– Было бы хорошо, – неожиданно сказал Пуше, – заключить новое пари. Давай снова поборемся за кружку пива.
– О чем пари? – спросил Луи.
Оба на мгновение задумались.
– Вот, – сказал Пуше, ткнув пальцем в афишу сельскохозяйственного конкурса в витрине ресторана. Я всегда хотел знать, мул – это детеныш ослицы и жеребца или кобылы и осла?
– А что, есть разница?
– По-моему, да. Я и сам не знаю, клянусь. На что ставишь, Немец?
– Ослица и жеребец.
– Тогда я – на кобылу и осла. Пусть первый, кто узнает правильный ответ, позвонит другому.
Они попрощались, и Луи направился к машине.
Сев за руль, он достал из кармана картонку и дописал напротив имени Жака Пуше, капитана в Невере: «Хороший парень, даже очень. – Первое мнение составлено чересчур поспешно. – Дал почитать дело об изнасиловании в Невере. Прикроет меня. – Новое пари: чей детеныш мул (я сказал: ослица/жеребец). – Проигравший угощает пивом».
Потом он достал из бардачка тряпку для протирки стекол, обильно смочил ее в канаве, посадил Бюфо на переднее сиденье и накрыл его. Так жаба не будет ему докучать.
– Видишь ли, Бюфо, – сказал он, включая зажигание, – есть на белом свете два человека, которым не живется спокойно. Уж они-то не стали бы накрывать тебе башку мокрой тряпкой.
Луи тронулся с места.
– И я, старина, собираюсь найти этих двоих, – добавил он.

Глава 19

Луи проснулся поздно, весь в липком поту. На улице уже стояла жара. Пока варился кофе, он позвонил в кафе на углу улицы Шаль с забавным названием «Красный осел». Это напомнило Луи о заключенном накануне пари с Жаком Пуше, и он стал думать, как же проникнуть в тайну размножения мулов, хотя, в сущности, ему было на нее плевать. Но это было не обычное пари, а спор с двойным дном. Главным тут был их договор с Пуше и его молчание. Узнай Луазель, что Луи известно имя человека на фотороботе, и Клеман Воке погиб.
Хозяйка «Красного осла» попросила подождать, пока она сходит за Вандузлером-старшим. Бывший сыщик часами играл в карты в задней комнате кафе с соседями. Вот уже несколько месяцев с ними играла женщина, к которой он, похоже, питал слабость. На всякий случай, не веря в успех, Луи открыл толковый словарь на слове «мул» и с изумлением прочел, что это «гибрид – самца осла и кобылы». А для невежд в скобочках была приписка, что гибрид ослицы и жеребца называется лошак. Луи так удивился, что машинально поставил телефон на стол. Ему было странно, что он не знал того, что известно всем на свете. Кроме Пуше, который, значит, был таким же невеждой, но Луи это совсем не утешало. Если так дальше пойдет, он и другие пробелы обнаружит. Например, окажется, что «стул» или «бутылка» значат совсем не то, что он думал целых пятьдесят лет. Луи поискал картонку, на которой записал условие пари. Он уже забыл, на что поставил.
Ослица и жеребец, стало быть, лошак. Черт… Он налил себе большую чашку кофе и вдруг услышал в трубке скрипучий голос.
– Извини, – сказал он Вандузлеру, – я тут выяснял кое-что о размножении животных… Отвечай кратко… Как прошла ночь? Как Воке?… Хорошо… Хорошо… Марта приходила?… Она тоже была рада? Хорошо, спасибо… В газетах ничего нового? Ладно… Скажи Марку, что история с изнасилованием – правда… Да… Не сейчас… Мне надо найти директора…
Луи повесил трубку, убрал словарь и позвонил в комиссариат Невера. Пуше не было на месте, ему ответила секретарь.
– Обязательно передайте ему, – попросил Луи, – что мы пока считаем, что прав я. Во всем, кроме мула. И что я должен ему пиво.
Секретарша попросила дважды повторить, записала и без лишних слов повесила трубку. Луи принял душ, посадил Бюфо в ванную из-за жары и пошел на почту. Там он без труда нашел адрес Поля Мерлена. Была суббота, и он наверняка застанет его дома. Луи взглянул на большие стенные часы. Десять минут первого. Глупо беспокоить Мерлена сейчас, во время семейного обеда. Да и его поношенная куртка тоже не годилась для встречи. Мерлен жил в Седьмом округе на Университетской улице Седьмой, Восьмой, Шестнадцатый и Семнадцатый округа считаются самыми престижными в Париже.

. Продажа института в Невере наверняка принесла ему несколько миллионов, и спал он не на соломе. Пожалуй, ему следует одеться как подобает, директор наверняка следил за своим внешним видом, как свойственно профессуре.
В половине третьего Луи стоял на Университетской улице возле небольшого трехэтажного особняка с двориком восемнадцатого века. На нем была белая рубашка, легкий серый костюм и галстук цвета бронзы. Он еще раз осмотрел себя с ног до головы в зеркальном окне банка. Волосы немного длинноваты, но он зачесал их назад. Уши слегка великоваты, но тут уж ничего не поделаешь.
Он позвонил в домофон, и ему ответил сам Мерлен. Некоторое время они переговаривались, но Луи умел убеждать, и Мерлен наконец согласился его принять.
Когда Луи вошел, Мерлен складывал документы и был слегка не в духе.
– Мне неловко вас беспокоить, – очень вежливо начал Луи, – но я не мог ждать. Дело мое не терпит отлагательств.
– Вы сказали, что это связано с моим бывшим институтом? – спросил Мерлен, вставая, чтобы пожать Луи руку.
Луи ошеломленно заметил, что Поль Мерлен был на удивление похож на его жабу Бюфо и потому сразу стал ему симпатичен. Но, в отличие от Бюфо, Мерлен был одет в изысканный классический костюм и вряд ли бы согласился жить в корзинке для карандашей. Просторный кабинет был роскошно обставлен, и Луи похвалил себя за то, что переоделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59