Кара де Анхель решил по-дружески вмешаться, это ему было на руку. Он отнял у хозяйки бутылку, которой она вооружилась, и участливо взглянул на парня.
– Ну, ну, сеньора! Что это вы? Берите сдачу себе, и уладим все миром. К чему вам скандал, еще полиция придет, а вот если наш приятель…
– Лусио Васкес, к вашим услугам…
– Лусио Васкес? Как же! Свинья грязная, вот он кто! А полиция… всюду эта полиция!… Пускай сунутся! Пускай они сюда только сунутся! Мне бояться нечего, я не индианка какая-нибудь, да, сеньор. Нечего меня пугать этим твоим Новым домом.
– Захочу, ты у меня в такой дом попадешь!… – бормотал Васкес, сплевывая и сморкаясь на пол.
– Еще чего!
– Ну, будет вам, помиритесь!
– Да я что, сеньор, я ничего!
Голос у Васкеса был противный, бабий, писклявый и неестественный. Лусио, по уши влюбленный в хозяйку, добивался изо дня в день только поцелуя. Но хозяйка была не из таких! Мольбы, угрозы, подарки, серенады, притворные и настоящие слезы – все разбивалось о грубое сопротивление. Она ни разу не уступила. «Пускай знает, – говорила она, – со мной любиться, что с врагом сразиться».
– Ну, вот и успокоились, – сказал Кара де Анхель, словно про себя, водя указательным пальцем по никелевой монетке, прилипшей к стойке, – теперь я расскажу про барышню из того дома, напротив.
И он рассказал, что его друг поручил ему узнать, дошло ли до нее письмо; но хозяйка не дала договорить:
– Везет же вам! Вижу, вижу, вы сами за ней приударяете!…
Его осенило. Он сам… семья против… Инсценировать похищение… Похищение… Побег!
Он все водил пальцем по монетке, но теперь гораздо быстрее.
– Угадали… – сказал он. – Только вот плохо… отец против.
– Чертов старик! – вмешался Васкес. – Натерпелся я с ним! Что я, по своей воле? Приставлен, вот и хожу.
– С богачами всегда так! – проворчала хозяйка.
– Я и решил, – пояснил Кара де Анхель, – увести ее из дому. Она согласна. Как раз сейчас мы обо всем договорились, назначили на эту ночь.
Васкес и хозяйка заулыбались.
– Пропустите глоточек, – сказал Васкес. – А это мы уладим. – Он протянул сигаретку. – Курите?
– Нет, благодарю… Однако… за компанию…
Пока они закуривали, хозяйка налила три стопки.
Когда отдышались – глоточек оказался крепкий, – Кара де Анхель сказал:
– Итак, я на вас рассчитываю. По правде сказать, помощь мне очень нужна. Только – обязательно сегодня, позже нельзя.
– Я после одиннадцати не сумею – служба, знаете… – сообщил Васкес. – Зато вот эта…
– Говори, да не заговаривайся! «Эта»! Еще чего!
– Ну, ладно, наша хозяюшка, «Удавиха» по прозванию, – он взглянул на хозяйку, – она справится. Она двоих стоит. А захочет помощника – пошлю. Есть у меня один дружок, как раз у нас с ним свиданье назначено в индейском квартале.
– Вечно ты суешь своего Хенаро Родаса, бутылку эту лимонадную!
– Почему его так прозвали? – осведомился Кара де Анхель.
– Да он дохлый такой, знаете, апети… тьфу, апатичный, вот!
– Ну и что?
– Мне кажется, нет оснований…
– А вот и есть! Вы простите, сеньор, что перебью. Не хотела бы говорить, да придется. Федина, этого Родаса жена, всюду звонит, будто генералова дочка обещалась быть у ней крестной… Вот, значит, и не годится твой дружок для этого дела!
– Ух и балаболка!
– Сам-то ты дурень!
Кара де Анхель поблагодарил Васкеса за готовность помочь, но дал понять, что лучше обойтись без «Лимонадной бутылки», поскольку, как сообщила хозяйка, его нельзя признать лицом незаинтересованным.
– Мне очень жаль, друг Васкес, что вы не можете сами…
– Да и мне жаль. Знал бы, отпросился бы…
– Если надо денег…
– Нет, что вы! Я не из таковских. Тут уж никак… – И Васкес почесал за ухом.
– Что ж поделаешь, нельзя так нельзя. Итак, я приду поздно, без четверти два или в половине второго. Любовь не ждет!
Он простился, поднес к уху часы – как беспощадно щекочут слух эти мелкие, частые удары! – и быстро удалился, закрывая черным шарфом бледное лицо. Он нес голову генерала и еще кое-что.
VII. Архиепископ отпускает грехи
Хенаро Родас остановился у стены закурить сигарету. Пока он чиркал спичкой, появился Лусио Васкес. У решетки храма заливалась лаем собака.
– Ну и ветер! – проворчал Родас.
– Эй, как дела? – приветствовал его Васкес. И они пошли
дальше.
– А ты как?
– Куда идешь?
– Тоже, спросил! Мы ж уговорились…
– Я уж думал, ты забыл. Сейчас тебе все расскажу про то дельце. Глоточек пропустим, и расскажу. Сам не знаю, чего-то выпить хочется. Пойдем через площадь, посмотрим, как там что…
– Да ничего… Конечно, хочешь – пойдем. Только как нищих прогнали, там ни души пет.
– И слава богу. Пойдем, значит, мимо Портала.
После убийства полковника Парралеса Сонриенте тайная полиция ни на минуту не оставляла без надзора Портал Господень. Слежку поручали самым отъявленным головорезам. Васкес и его друг поднялись но ступеням со стороны архиепископского дворца, обошли Портал и вышли к Ста Воротам. Тени колони лежали на плитах Портала вместо нищих. Несколько лестниц, прислоненных к стене, говорили о том, что маляры подновляют здание. Действительно, среди распоряжений муниципалитета, долженствующих выразить безоговорочную преданность Сеньору Президенту, важное место занимало распоряжение об окраске и ремонте Портала, у которого произошло чудовищное злодеяние; причем все расходы несли турки, расположившиеся у стен храма со своими вонючими лавчонками. «Расходы несут турки, поскольку они в определенной степени ответственны за смерть полковника Парралеса Сонриенте, погибшего вблизи от их жилищ», – гласили суровые постановления. И контрибуция эта разорила бы турок вконец, низвела бы их до уровня нищих, ночевавших еще недавно у их дверей, если бы не влиятельные друзья, благодаря которым удалось оплатить расходы по освещению, окраске и ремонту Портала Господня векселями на государственную казну, купленными за полцены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81