ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Вся семья собралась с утра в большом прохладном зале; они сидели, наслаждаясь тишиной и покоем, прежде чем разбежаться по своим делам.
– Я займусь планами по захоронению быков Аписа, это слишком долго откладывалось, потом я ненадолго отправлюсь в храм Птаха, – сообщил Хаэмуас.
В ответ Нубнофрет лишь приподняла брови. Поцеловав мужа в щеку, она плавной походкой вышла из комнаты. Хаэмуас с удивлением заметил, что за ней послушно последовала и Шеритра.
– А я отправлюсь сегодня в гробницу, – объявил отцу Гори. – Вечером меня пригласили в гости в один дом в квартале иноземцев, так что увидимся за обедом, отец.
Хаэмуас смотрел вслед сыну, любуясь его легкостью, ловкостью движений и великолепно развитыми ногами. Потом он со вздохом отвернулся. Что это значит – молодость и красота, богатство и преклонение. Хаэмуас прекрасно знал, что гороскоп Гори день ото дня пророчил ему удачу, тогда как его собственный становился все более и более двусмысленным и неопределенным.
Хаэмуас вернулся к себе в кабинет. Пенбу уже приготовил для него стопку официальной корреспонденции и сидел на полу, готовый записывать под диктовку. Хаэмуас окинул комнату полным сожаления взглядом, – яркое солнце поздней весны заливало весь пол потоками света, проникавшего через узкое окно, расположенное высоко наверху. Он рывком раскрыл первый лежащий перед ним свиток. «Сегодня я сначала совершу подношения Птаху, призванные оградить этот дом от напастей, а потом прогуляюсь по реке, – такое обещание дал себе Хаэмуас. – И думать ни о чем не буду, только слушать, как шелестит листва и поют в зарослях птицы».
Покончив с письмами, Хаэмуас позвал к себе архитектора, и около двух часов они беседовали о том, как лучше устроить захоронения быков. Работа зодчего пришлась ему по вкусу, и Хаэмуас, прежде чем удалиться в личные покои на легкий завтрак, тщательное омовение и переодевание, распорядился, чтобы раскопки начинались незамедлительно. Потом в сопровождении Амека и Иба он сел в большую лодку и отправился вниз по каналу, тому самому, где во время празднеств из храма плыла священная лодка Птаха.
Неподалеку от храма Хаэмуас сошел на берег и направился дальше пешком, под сенью священных сикомор Птаха, к ступеням, спускающимся к воде у подножия храма, и дальше, по нагретым солнцем гранитным плитам, огороженным двумя массивными пилонами. Он приблизился к внешнему двору храма. Верная свита следовала за ним.
В этом дворе уже собрались молящиеся. Легким, едва заметным облачком над пилонами внутреннего дворика святилища поднимались ладанные курения, доносились негромкие голоса певцов и звон бубнов. Хаэмуас снял сандалии и отдал Ибу. Он принес свое любимое ожерелье из бирюзы, украшенное посередине Оком Гора, – это было его приношение богу, в храме которого он исполнял обязанности жреца три месяца в году. Прижав ожерелье к обнаженной груди, Хаэмуас пошел во внутренний двор, стараясь по дороге не задеть случайно простых людей, погруженных в молитву. Они стояли, закрыв глаза и широко раскинув руки. Амек и Иб укрылись в тени высокой стены.
Хаэмуас ступил во внутреннюю часть храма. Здесь находились только жрецы и музыканты. Птаху поклонялись в течение всего дня, с самой зари, когда святилище открывалось, бога кормили и одевали, и до заката, когда его земной дом, овеянный мрачной таинственностью, запирался на замок. На мгновение Хаэмуас замешкался, вслушиваясь в ритм ритуальных песнопений и вглядываясь в движения танцоров, прославляющих божество. Потом, найдя для себя место, он простерся ниц и начал возносить молитвы.
Обе части храма – и внешний, и внутренний двор – не имели крыши, и Хаэмуаса нещадно жгло солнце, когда он поднялся с земли, а потом снова распростерся лицом вниз на песчаном полу. Сначала он твердил обычные слова молитвы, вознося хвалу веселому богу, создателю всего живого. Потом он поднялся и стал умолять Птаха не забывать, что он, Хаэмуас, – его честный и верный слуга, которому теперь, в результате собственного недомыслия, потребовалась помощь и поддержка бога, чтобы защитить дом и семью. Хаэмуас долго и страстно молился, но чувство уверенности не наступало. Вместо этого он все сильнее и сильнее убеждался, что допустил оплошность, и, хотя бог и примет его дар, Хаэмуасу следует молить о помощи где-то в другом месте. «Ведь в самой потаенной глубине своего сердца ты служишь Тоту, – пришла ему внезапная мысль. – Ведь именно его ты обидел, стремясь к новым и новым знаниям, открывающим путь к божественным власти и могуществу. Ты что, боишься обнажить свою душу в молитве перед Тотом, как делаешь это перед Птахом? Ибо Тот способен понять больше, но он не так легко прощает? И лишь его слугам ведомы и ужас, и экстаз, внушаемые высшей божественной мудростью».
Наконец Хаэмуас сдался. Приблизившись к святилищу, он церемонно передал свой дар жрецу и пошел назад, туда, где за гибкими телами танцоров, захваченных своим искусством, высились тяжелые двери, ведущие во внешнее пространство храма. Хаэмуас как раз ступил в густую тень, которую отбрасывали двери, когда увидел ее.
Женщина стояла позади группки молящихся и как раз поворачивалась, чтобы выйти из храма. Хаэмуас успел заметить ее лицо – лицо человека, уверенного в себе и отрешенного от окружающей суеты. У нее был прямой нос, подведенные черным глаза, челка блестящих волос, – но вот она уже повернулась к нему спиной и двинулась вперед своей, казалось бы, ленивой, плавной, но такой целеустремленной походкой. На ней было желтое платье, такое же облегающее фигуру, что и в прошлый раз, старомодного покроя, не оставляющего незамеченным ни единого изгиба тела, однако поверх него развевалась белая накидка с золотой каймой, спускающаяся до лодыжек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
– Я займусь планами по захоронению быков Аписа, это слишком долго откладывалось, потом я ненадолго отправлюсь в храм Птаха, – сообщил Хаэмуас.
В ответ Нубнофрет лишь приподняла брови. Поцеловав мужа в щеку, она плавной походкой вышла из комнаты. Хаэмуас с удивлением заметил, что за ней послушно последовала и Шеритра.
– А я отправлюсь сегодня в гробницу, – объявил отцу Гори. – Вечером меня пригласили в гости в один дом в квартале иноземцев, так что увидимся за обедом, отец.
Хаэмуас смотрел вслед сыну, любуясь его легкостью, ловкостью движений и великолепно развитыми ногами. Потом он со вздохом отвернулся. Что это значит – молодость и красота, богатство и преклонение. Хаэмуас прекрасно знал, что гороскоп Гори день ото дня пророчил ему удачу, тогда как его собственный становился все более и более двусмысленным и неопределенным.
Хаэмуас вернулся к себе в кабинет. Пенбу уже приготовил для него стопку официальной корреспонденции и сидел на полу, готовый записывать под диктовку. Хаэмуас окинул комнату полным сожаления взглядом, – яркое солнце поздней весны заливало весь пол потоками света, проникавшего через узкое окно, расположенное высоко наверху. Он рывком раскрыл первый лежащий перед ним свиток. «Сегодня я сначала совершу подношения Птаху, призванные оградить этот дом от напастей, а потом прогуляюсь по реке, – такое обещание дал себе Хаэмуас. – И думать ни о чем не буду, только слушать, как шелестит листва и поют в зарослях птицы».
Покончив с письмами, Хаэмуас позвал к себе архитектора, и около двух часов они беседовали о том, как лучше устроить захоронения быков. Работа зодчего пришлась ему по вкусу, и Хаэмуас, прежде чем удалиться в личные покои на легкий завтрак, тщательное омовение и переодевание, распорядился, чтобы раскопки начинались незамедлительно. Потом в сопровождении Амека и Иба он сел в большую лодку и отправился вниз по каналу, тому самому, где во время празднеств из храма плыла священная лодка Птаха.
Неподалеку от храма Хаэмуас сошел на берег и направился дальше пешком, под сенью священных сикомор Птаха, к ступеням, спускающимся к воде у подножия храма, и дальше, по нагретым солнцем гранитным плитам, огороженным двумя массивными пилонами. Он приблизился к внешнему двору храма. Верная свита следовала за ним.
В этом дворе уже собрались молящиеся. Легким, едва заметным облачком над пилонами внутреннего дворика святилища поднимались ладанные курения, доносились негромкие голоса певцов и звон бубнов. Хаэмуас снял сандалии и отдал Ибу. Он принес свое любимое ожерелье из бирюзы, украшенное посередине Оком Гора, – это было его приношение богу, в храме которого он исполнял обязанности жреца три месяца в году. Прижав ожерелье к обнаженной груди, Хаэмуас пошел во внутренний двор, стараясь по дороге не задеть случайно простых людей, погруженных в молитву. Они стояли, закрыв глаза и широко раскинув руки. Амек и Иб укрылись в тени высокой стены.
Хаэмуас ступил во внутреннюю часть храма. Здесь находились только жрецы и музыканты. Птаху поклонялись в течение всего дня, с самой зари, когда святилище открывалось, бога кормили и одевали, и до заката, когда его земной дом, овеянный мрачной таинственностью, запирался на замок. На мгновение Хаэмуас замешкался, вслушиваясь в ритм ритуальных песнопений и вглядываясь в движения танцоров, прославляющих божество. Потом, найдя для себя место, он простерся ниц и начал возносить молитвы.
Обе части храма – и внешний, и внутренний двор – не имели крыши, и Хаэмуаса нещадно жгло солнце, когда он поднялся с земли, а потом снова распростерся лицом вниз на песчаном полу. Сначала он твердил обычные слова молитвы, вознося хвалу веселому богу, создателю всего живого. Потом он поднялся и стал умолять Птаха не забывать, что он, Хаэмуас, – его честный и верный слуга, которому теперь, в результате собственного недомыслия, потребовалась помощь и поддержка бога, чтобы защитить дом и семью. Хаэмуас долго и страстно молился, но чувство уверенности не наступало. Вместо этого он все сильнее и сильнее убеждался, что допустил оплошность, и, хотя бог и примет его дар, Хаэмуасу следует молить о помощи где-то в другом месте. «Ведь в самой потаенной глубине своего сердца ты служишь Тоту, – пришла ему внезапная мысль. – Ведь именно его ты обидел, стремясь к новым и новым знаниям, открывающим путь к божественным власти и могуществу. Ты что, боишься обнажить свою душу в молитве перед Тотом, как делаешь это перед Птахом? Ибо Тот способен понять больше, но он не так легко прощает? И лишь его слугам ведомы и ужас, и экстаз, внушаемые высшей божественной мудростью».
Наконец Хаэмуас сдался. Приблизившись к святилищу, он церемонно передал свой дар жрецу и пошел назад, туда, где за гибкими телами танцоров, захваченных своим искусством, высились тяжелые двери, ведущие во внешнее пространство храма. Хаэмуас как раз ступил в густую тень, которую отбрасывали двери, когда увидел ее.
Женщина стояла позади группки молящихся и как раз поворачивалась, чтобы выйти из храма. Хаэмуас успел заметить ее лицо – лицо человека, уверенного в себе и отрешенного от окружающей суеты. У нее был прямой нос, подведенные черным глаза, челка блестящих волос, – но вот она уже повернулась к нему спиной и двинулась вперед своей, казалось бы, ленивой, плавной, но такой целеустремленной походкой. На ней было желтое платье, такое же облегающее фигуру, что и в прошлый раз, старомодного покроя, не оставляющего незамеченным ни единого изгиба тела, однако поверх него развевалась белая накидка с золотой каймой, спускающаяся до лодыжек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216