Тайный Советник И. В. Балагуров,
Действительный статский советник А. С. Кресс,
Статс-секретарь В. М. Макаров.
Заверено: государственный секретарь Е. А. Перетц».
Маков прочитал первые строки доклада, и в глазах у него потемнело.


* * *

То, что в министерстве воровали все кому не лень, Макову было известно. Самых отъявленных взяточников и казнокрадов, как это и было принято в любом министерстве, пересаживали с одного тёплого места на другое, в крайних случаях – понижали в должности или посылали воровать в губернии.
И, в принципе, то, что содержалось в докладе Балагурова, самому Макову ничем не грозило. Государь, – это все знали, – к взяточникам относился либерально, полагая, что натуру человеческую невозможно исправить.
Но вслед за докладом пошли докладные записки: чиновники министерства доносили друг на друга. Все эти доносы шли не только, как было положено, по начальству, но и в самые различные инстанции, вплоть до «на Высочайшее Имя».
Маков порылся дальше в папке. И обомлел. Дальше шли расписки в получении денег. Не только мелкими чиновниками, но и столоначальниками, начальниками департаментов и, наконец, товарищами министра.
Маков перевернул папку и начал листать с конца. В конце, как он и ожидал, главным героем бумаг был он сам, Лев Саввич Маков. Не только доносы на него подчинённых – к этим доносам Маков давно привык. Здесь были копии разрешительных документов на открытие акционерных обществ, банков, товариществ, под которыми стояла его, Макова, подпись. А к копиям приколоты расписки в получении денег, векселей, акций. Маков не помнил, чтобы он получал такие суммы. Приглядевшись, понял: всё это – подделка. Впрочем, сути дела это не меняло.
Среди документов, уже под утро, Лев Саввич обнаружил лист бумаги, вначале им не замеченный. На нём было размашисто написано: «Вы всё ещё желаете найти Истину?»


* * *

Рассвет застал Макова полуодетым, за столом, засыпанным бумагами. Лев Саввич в эту ночь испытал почти всю гамму человеческих чувств: страх, возмущение, обиду, злость, гнев, отвращение. К рассвету осталось только чувство глубокого опустошения. Да ещё, пожалуй, лёгкая горечь.
Он умылся, оделся, напился крепчайшего кофе и отправился к градоначальнику.
Александр Елпидифорович Зуров вышел из-за стола ему навстречу. Громадная чёрная борода Зурова выглядела устрашающе, делая его похожим на дикого горца.
– Лев Саввич! – с лёгким кавказским акцентом воскликнул Зуров. – Чему обязан в столь ранний час?
Они обменялись рукопожатиями. Маков глубоко вздохнул:
– Разрешите присесть, Александр Елпидифорович?
– Ну, разумеется, садитесь! Вид у вас неважный. Что-нибудь произошло?
– Произошло…
И Маков, глубоко вздохнув, начал рассказывать о вечерней «экскурсии».
– Господь с вами! – перебил его Зуров. – Что вы такое говорите? Подождите, я вызову начальника сыскного отделения…
– Не надо, – Маков поморщился. – Я уверен, что и он принимает деятельное участие в этом… заговоре.
Брови Зурова поползли вверх.
– Как вы сказали?
– Да. Вы не ослышались. Речь идёт о широком заговоре, в котором принимают участие Третье отделение, сыскные подразделения полиции, корпус жандармов и, уверен, многие высшие должностные лица империи. Не знаю, проникла ли эта зараза и в армию.
Он вопросительно взглянул на Зурова, который имел звание генерала от кавалерии и репутацию честного и отважного человека.
Зуров, привскочив, произнёс с резко усилившимся акцентом:
– Кыллянус! Мамой кыллянус, – нэ знаю, какой заговор, а?
Маков опустил глаза.
– Я вам верю, Александр Елпидифорович.
Он внезапно поднялся.
– Прощайте.
Александр Елпидифорович тоже встал, вышел из-за стола. Выглядел он совершенно обескураженным.
– Куда же вы тэпэрь, Лэв Саввич?
– Заеду к графу Адлербергу. Кажется, он ещё не уехал в Ливадию…
Зуров не успел больше ничего сказать: Маков вышел из кабинета.


* * *

Адлерберг, действительно, был у себя, в Зимнем. Он не поднялся навстречу Макову, а только как-то судорожно стиснул бумагу, которую только что читал.
Маков стоял перед ним, ждал. Лицо Адлерберга побагровело, он как будто ощетинился, и в то же время – Маков почти был уверен в этом, – поджал хвост.
«Вылитый барбос!»
Министр двора, наконец, с натугой оторвался от чтения, поднял глаза и растянул губы в подобие улыбки.
– А… Лев Саввич… Что так рано?
Маков молча положил на стол свою папку.
Адлерберг с осторожностью приоткрыл её ногтем мизинца, косо глянул внутрь. Голова его ещё больше ушла в плечи, а торчавшие вверх жесткие седые волосы как-то поникли.
Прошла долгая, мучительная минута. Наконец Адлерберг не выдержал. Не поднимая глаз, он почти прошептал:
– Я не хотел… Поверьте, Лев Саввич. Я… Меня… Меня… принудили.
– Так же, как хотят «принудить» и меня? – спросил Маков почти насмешливо: на настоящую насмешку у него просто не было сил. – Вы тоже получили подобную папку с компрометирующими документами?
Адлерберг дёрнулся в кресле, но промолчал. Кровь отхлынула от его щёк.
– Так кто же вас принудил? – спросил Маков угрюмо.
Граф молчал. Щёки и уши его опять заалели.
– Давайте я вам помогу, – сказал Маков. – Дрентельн, Победоносцев, Комаров… Кто ещё? Балагуров? Толстой? Пален?
– Нет, – внезапно откликнулся Адлерберг. – Пален – нет… И Толстой…
– А государь? Государь знает об этом?
Адлерберг снова втянул голову в плечи, хотя втягивать уже было некуда: стоячий ворот мундира не давал.
– Кое-что… видимо… знает… – с усилием, с паузами выговорил граф.
– А наследник?
Адлерберг вскочил. Маков ожидал чего угодно, но только не этого:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113