Он молча уселся за стол в обеденном зале, разложил перед собой наши контракты и быстро и точно отсчитал каждому причитающуюся сумму. За деньгами, во избежание ненужной зависти и обид, ходили по одному. Так что кто насколько разбогател, можно было только догадываться. Но, как я понял по отдельным замечаниям, Ильяланна не подвела – все получили сверх оговоренных обещанные мной пять золотых.
Я высыпал на ладонь из простого холщового мешочка круглые блестящие монеты. После распада империи Морвейда лорры чеканились сразу в трех государствах, а хождение имели почти во всех. Поэтому на золотых монетах вместо герба выбивалось изображение Прекраснейшей. А на случай споров по поводу полновесности каждый из государей, владевших монетным двором, ставил на своих монетах небольшую метку. На моих со стороны решки была выбита буква «э», заключенная в овал, следовательно, деньги были нашей, каннингардской чеканки.
Кошель имел солидный вес, я пересчитал – триста пять золотых, отчего-то фея не вычла из моего гонорара стоимость дорожного снаряжения. Я держал в руках маленькое состояние, но не испытывал радости. Деньги теперь могли пригодиться мне разве что на пышные похороны. И снова в сердце пробрался страх – успею ли вернуться домой, повидать родителей до того, как печать сделает свое дело?
С гулянки, устроенной моими путевыми товарищами по поводу благополучного пересечения Гномьих Гор, я ушел. Накупившие в деревне на пару золотых умопомрачительное количество браги и пива караванщики полночи оглашали окрестности пьяными криками. Но я и без того не сумел бы уснуть. Тоска накатила, почти как в первые дни после бегства из дома. Нет ничего хуже для смертельно больного или приговоренного, чем свободное время.
Уже под утро, набродившись по рощам вокруг деревни, я вышел на околицу. Вагин двор был третьим от начала улицы, ограду я узнал сразу. В предрассветном тумане над положенными горизонтально жердями забора обрисовалась знакомая фигура.
– Что, нагулялись? – добродушно спросил тоже заметивший меня Вага.
– Вроде того. – Я облокотился на ограду рядом со стариком.
– Ба, да ты, я вижу, трезвый? – разглядев меня, удивился дед. – Где же ты всю ночь шатался?
Я неопределенно качнул головой в сторону леса.
– И сапоги, смотрю, по росе промочил. Ты давай заходи в дом.
– Рано еще, – возразил я.
– Какой там рано! Сноха уже корову доить ушла. Заходи.
В доме у старика было тепло, пахло сдобным тестом. У меня аж слюни потекли – по понятным причинам я остался вчера без ужина.
– Проходи на кухню, садись к столу. Сейчас завтракать будем.
Статная Вагина жена тут же наметала полный стол всевозможной снеди. Таким завтраком можно было накормить пятерых здоровых мужиков. Правда, и мы со стариком справились. После еды меня ощутимо стало клонить в сон.
– Ложись у меня в комнате, – предложил гостеприимный Вага. – А к обеду я тебя разбужу.
Я не стал отказываться. Проснулся часа через четыре сам; яркий солнечный луч, заглянувший в окно спальни, настойчиво пробирался под ресницы. В доме было тихо. Вставать с мягкой пуховой перины не хотелось. И поскольку никто меня не звал, не будил, я позволил себе несколько минут просто понежиться в удобной чистой постели. Я не сразу заметил, что худенькая белоголовая внучка Ваги, усевшись на пол, разложила на ковре какие-то щепочки, сорванные чашечки цветков и, беззвучно шевеля губами, время от времени передвигала все это, следуя ей одной понятной логике.
Скрипнула от моего движения кровать. Эва взглянула на меня, но не прервала своих странных занятий. Я еще какое-то время понаблюдал за ней, картина играющего на полу ребенка навевала покой и умиротворение. Я снова задремал, но тут в комнату заглянул Вага.
– Вставай, полуночник! Обедать пора.
Я поотнекивался скорее для виду, аромат пирогов, доносившийся с кухни, зазывал не хуже хозяина.
Так и получилось, что просидел у возницы до самого вечера.
– Завтра тоже приходи, – предложил Вага, когда я собрался в гостевой коттедж. – Баню натопим.
Мне не хотелось надоедать своим присутствием в чужом доме, поэтому я решил, что назавтра придумаю какой-нибудь благовидный предлог, чтобы не ходить в гости. Но ночь в коттедже с продолжившими праздник караванщиками и собственными невеселыми мыслями заставила переменить решение.
Утром я снова стучал в калитку к Ваге.

* * *
Ильяланна провела ладонью по гладкой поверхности алтаря, сгребая сухие лепестки роз вместе с пылью, осевшей на камне за долгое время ее отсутствия. Ти-виеру. прибиравшие в доме, не решались трогать маленький жертвенник в ее комнате. Фея вдохнула тонкий запах мертвых лепестков, потом решительно смела их в специально приготовленную чашу, наполнила благовониями масляные лампы, разложила на алтаре свежесрезанные цветы.
– Чту тебя с любовью, Прекраснейшая, – опуская голову, произнесла она первую строфу молитвы.
– Приветствую тебя с любовью, элил майру дар.
Эльфийка удивленно подняла глаза:
– Не верю счастью лицезреть тебя, богиня!
– Что удивительного в том, что я решила навестить свою бывшую жрицу? Любимую жрицу.
– Благодарю. – Ильяланна еще раз поклонилась, прижав к груди руки. – Кто занял мое место?
– Никто, – богиня грустно улыбнулась, – я все еще подыскиваю тебе преемницу. Не желаешь вернуться в храм?
– О, Новис!
– Можешь не отвечать. Просто скучала по тебе, малышка.
– Новис…
– И потом, мне нужна твоя помощь. Знаешь ведь, боги далеко не так всемогущи, как считается, – не без кокетства добавила она.
– Тебе нет равных! – горячо заверила бывшая жрица.
– И тем не менее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134