Несмотря на усталость, не спалось. Сверчок под полом выводил однообразную грустную песню. Как-то муторно было на душе, но я запретил себе разбираться в причинах – нетрудно догадаться, к чему приведет самокопание. Закрыл глаза, приказывая себе заснуть, но сон все не шел. Тогда стал глядеть в темный потолок…
– Бурый!
Я вскочил, чуть не снеся табурет, оказавшийся рядом с кроватью, – совсем про него забыл, чтоб ему! Под утро приснилось, что я ночую в горах, а где-то недалеко все еще рыщет хиллсдунское войско.
Ильяланна бросила мне на руки полотенце (должно быть, спешно съезжавшие хозяева оставили нам не только мебель), сама она была бодра и свежа.
– Не знала, что у ювелиров заведено спать до полудня, – недовольно заметила эльфийка. – Вставай, Ярви уже раздувает горн.
Меня как ветром сдуло, даже рубаху надевал на бегу. Горн – это вам не печка, в него нельзя напихать угля и дров как попало. Но эльф меня поразил. Вчера он первый и единственный раз видел, как я слоями укладывал в горнило уголь, и сегодня в точности повторил все мои действия. В дальнем углу ослик ждал сигнала, чтобы отправиться в привычный путь по кругу.
– У тебя есть несколько минут, чтобы позавтракать, – сказала фея, входя в кузницу. Я кинул еще один взгляд на готовый к работе горн и выскочил на улицу. Ледяная вода из колодца смыла остатки сонливости. Завтрак состоял из кувшина молока и еще теплых булок, наша леди явно договорилась с кем-то из соседок – печка на кухне была совершенно холодной. Наскоро запихал в рот еду. Последний кусок дожевал как раз на крыльце кузни.
– Приступим, – кивнул Ярвианну, набрасывая на шею фартук.
До обеда я успел отковать лезвие, вытянуть черенок и выстругать долы. Оставалось отполировать и вытравить рисунок (не зря же я столько мучился с плетением из железных полос и золотой проволоки). Но у прежнего хозяина закончилась кислота для травления, да и для отделки рукояти мне требовался кое-какой дополнительный инструмент. Так что пришлось вместе с Ильяланной отправиться в город.
Сначала я радовался тому, что не приходится блуждать по незнакомым кварталам в поисках нужной лавки. Фея прекрасно ориентировалась в Кирнее. Но очень быстро я стал тяготиться ее компанией. И дело даже не в самой эльфийке: на нас косились, нам уступали дорогу, иногда даже кланялись явно незнакомые люди. Может, кому-то это покажется приятным, но я предпочел бы, чтобы на меня вовсе не обращали внимания.
Когда все необходимое для моей работы было куплено, Ильяланна осведомилась, найду ли я дорогу до нашей кузницы. Она хотела отправиться по каким-то дамским лавкам. Я заверил, что не потеряюсь, после чего фея скрылась в одной из бесчисленных текстильных мастерских. Оставшись один, я вздохнул с облегчением. Огляделся, мысленно повторяя недавно пройденный путь. На глаза кстати попалась лавка готового платья. В Вилейке я поменял свой прожженный кафтан на куртку из домотканой шерсти, в которой и щеголял нынче, но на обратную дорогу не мешало бы запастись чем-то более практичным. Заметивший меня сквозь окно лавочник уже гостеприимно распахнул дверь. Я шагнул внутрь. Комната была небольшая, сплошь завешанная всевозможной одеждой.
– Мне бы куртку или кафтан из кожи, – обратился я к хозяину. – Можно и из тонкой овчины.
С помощью лавочника я довольно быстро подобрал себе теплый и прочный кафтан из шкур ягненка. Вспомнив о снежном завале, добавил к нему на всякий случай пару перчаток.
– Сами будете расплачиваться или дождетесь свою эльфийскую госпожу? – спросил торговец, когда я определился с выбором.
– Мою госпожу? – Я не сразу понял, о чем он говорит. Потом сообразил, что лавочник, вероятно, видел из своего окна, как я распрощался с Ильяланной. «Нет, они здесь, за хребтом, все какие-то ненормальные!»
– Я сам себе господин, и платить тоже буду сам!
– Простите, простите. – Хозяин испугался, что потеряет покупателя. – Я просто подумал…
– С чего это вообще у вас эльфы в таком почете, что им на улицах кланяются?
Торговец некоторое время пристально изучал меня, разглядывая лицо, потом костюм.
– Вы, господин, нездешний? – осторожно осведомился он.
– Из Каннингарда.
– А-а-а, тогда понятно. – Тон торговца изменился. – А попробуй им не поклонись! Вы, господин хороший, у себя в Каннингарде, поди, наших остроухих нечасто видите?
– Нечасто, – подтвердил я.
– А жили бы у нас, знали бы: стоит какому-нибудь перворожденному посчитать, что вы недостаточно быстро убрались с его дороги или посмотрели как-то не так, он тут же – ш-ш-ш-шик мечом, не задумываясь. Или того хуже… Например, дамочка, с которой вы заговорили, вполне способна навести порчу на половину города. Тут уж не захочешь, а поклонишься.
– Как же ваш князь такое позволяет?
– А что князь? Князю тоже жить хочется…
Откровения торговца оставили на душе неприятный осадок. Зато получше Вагиных намеков напомнили, с кем я имею дело.
До заката оставалось мало времени, но я решил не откладывать завершение работы на завтра. Чтобы сделать ножны и рукоять, помощник не требовался, так что Ярвианна звать не стал. К полуночи меч был готов. Нескромно хвалить собственную работу, но мастер Виллот мог бы мной гордиться. После травления на лезвии проявился замысловатый узор, напоминающий свитые в косу стебли растений, и очень уместно завершал рисунок полураскрывшийся бутон – головка рукояти. Я сделал пару взмахов – клинок был чуть тяжеловат, но хорошо уравновешен. Вложил меч в ножны из черного дерева. Металлический прибор тоже был выполнен в растительном стиле: устья – чашка цветка, обоймицы – стебель, обвившийся вокруг ножен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134