А с компьютерами простые люди, вроде меня и тебя, никогда не найдут общего языка. Нам остается лишь вернуться к старой доброй вере в чудеса. Да, конечно, мы будем терзаться сомнениями, и все же у нас останется надежда.
Андрес уже почти не слушал его. Его гнев и нетерпение угасли, и он рухнул на подушки, как будто его разом оставили все силы.
– Итак, ты тоже ничего не знаешь, – сказал он печально.
– Как можно что-то знать после того, как мы тысячелетиями не занимались наукой? – не без ехидства заметил Осип. – Да и какие знания тебе нужны? Предсказания грядущих событий? Конкретные рецепты исправления совершенных человечеством ошибок? Тебе не кажется, что это немного наивно? В глубине души мы все еще остаемся племенем примитивных охотников и собирателей. А между тем, нам давно пора было понять, что не вопросы возникают вслед за проблемой, а проблема возникает из наших вопросов. Возможно, наука и ответила на старые вопросы, но она тут же создала сотни новых, попыталась ответить на них и потерпела поражение.
– О каких вопросах ты говоришь?
Осип внимательно взглянул на Андреса.
– Я и сам не знаю… – сказал он негромко. – Я только думаю… надеюсь… Мне кажется, само наше мышление должно измениться. Семьдесят тысяч лет без изменений – это довольно странно, не правда ли? Но, как я уже говорил, новые вопросы порождают новые методы исследования, а новые методы – новые формы выражения и восприятия. И пока этого не произошло, нам едва ли удастся разгадать смысл событий. Мы все еще слишком привязаны к атрибутам так называемого научного мышления: к числам, датам, фактам. Возможно, они не так уж важны сами по себе, но они – единственное, за что мы можем уцепиться. И мне кажется, именно это привело нас сюда. Пять цифр. Два числа. Координаты. Это мы в состоянии понять. И мы говорим себе: это значит, что в определенном месте произойдет определенное событие. Здесь что-то произойдет, и я надеюсь, довольно скоро. Но есть и фактор неопределенности – время. Мы не знаем масштаба. Что значит «довольно скоро» в случае, если речь идет о космических событиях?
– А ты ожидаешь космического события? – оживился Андрес.
– Я называю это космическим событием до тех пор, пока не смогу подобрать более точного термина, – возразил Осип.
Они снова замолчали, и Андрес в лихорадочной спешке пытался осмыслить услышанное. Слова Осипа могли означать с равным успехом и все, и ничего. Сказал ли он правду? Солгал ли? Хотел ввести в заблуждение Андреса? Или сам заблуждался? Космическое событие? И оно должно произойти здесь в самое ближайшее время?
Тысячелетиями человечество поклонялось лишь одному идолу – стабильности. Из истории Андрес знал, что прежде людьми правили другие цари – Голод, Нужда и Мор: голод из-за недостатка пищи, голод из-за недостатка энергии, нужда из-за низкого уровня производства, моровые поветрия, перед которыми опускали руки самые мудрые из тогдашних ученых. Ему, выросшему среди изобилия, было трудно представить себе такое. Ему никогда не приходилось заботится о завтрашнем дне, он вел беспечную свободную жизнь, и никогда не подсчитывал потраченную энергию, материалы, время. Однако сейчас, когда Андрес задумался о грядущих глобальных переменах, о неизбежном риске, он испытывал сильное беспокойство.
Впрочем, он оказался подготовлен к переменам куда лучше, чем прочие обитатели Земли. По дороге сюда он узнал, что такое голод и жажда. Он узнал, что такое страх, он понял, каким беззащитным чувствует себя человек перед лицом дикой природы. Он знал, что значит лишиться поддержки электронных систем, что значит отказаться от медицинского мониторинга, благодаря которому он мог бы безбедно прожить до 100 или 120 лет. И наконец он знал, что такое одиночество, что значит полная изоляция от себе подобных. Здесь, в этом странном убежище под дном мертвого моря, он был полностью оторван от прежней жизни: он не мог получать новости из куполов, не мог общаться с друзьями, не мог встречаться с женщинами, и даже привычные ему медитации в невесомости были теперь для него недоступны.
Осип хотел найти в пустыне какие-то новые знания. Что он имел ввиду? Знания о том, что происходит сейчас на Земле? Или о том, что происходит во Вселенной? Или он ждет религиозного озарения и духовного возрождения? Хочет открыть для себя новые измерения, новые ощущения? Но в таком случае, даже если все произойдет в соответствии с его чаяниями, он все равно обречен на неудовлетворенность. Возможно, несколько дней он и в самом деле будет счастлив, изучая свои новые возможности, но потом он неизбежно наткнется на ограничения и будет думать о том, как преодолеть их. Но ведь некоторые ограничения можно преодолеть лишь ценой разрушения человеческого тела!
Андрес размышлял об этом и постепенно приходил к выводу, что Осип – безумец, потерявший представление о действительности. Возможно, его разум не выдержал испытания ужасом грядущих перемен, и он тешит себя иллюзиями и фантазиями, лишь бы не видеть беспредельной пустоты, которая ожидает их в будущем. Что если все их предприятие – лишь порождение бреда безумца? Или дело в другом? Возможно у Осипа есть более реалистичные причины искать уединения под дном мертвого моря?
Андрес вскочил на ноги и быстро вышел из зала, даже не взглянув на своего компаньона. Прежде всего он отправился в шлюз, где лежали ручные лазеры, затем снова вернулся в коридор и решительно подошел к двери, которую Осип давным-давно запретил ему открывать. Поставив лазер на малую мощность, он направил его луч на дверь. Вскоре металл покраснел и стал расходиться в стороны, образуя полукруглое отверстие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42