Десс прищурилась.
— Недостаток образования? Да я углубленно тригонометрию изучаю!
Мадлен улыбнулась.
— Чего и следовало ожидать, раз ты математический гений. Но я имею в виду не твое обучение в школе, как ни странно. Мне жаль вас, бедных сироток. Вы бьетесь и мучаетесь, пытаясь найти объяснение тайному часу. — Она поднесла к губам чашку и почти прошептала: — Вы так одиноки…
Десс опустила глаза и уставилась на груды металлолома вокруг маленького кофейного столика. Казалось, металл скинули сюда в большой спешке, в беспорядке и суматохе, но было это давно. Ржавчина буквально склеила предметы, и слой пыли скрывал их поверхность. Мадлен тут уже давненько. И, как сама она сказала, так одинока…
— Вы здесь сидели… все это время? — спросила Десс.
Пожилая женщина улыбнулась про себя.
— Раньше я чаще выходила. До рождения Мелиссы днем было безопасно, и никто меня не узнавал. — Она усмехнулась. — В молодости я носила парик и безобразные очки. А вот сейчас могу выходить, только когда Мелисса в школе. Бедняжка.
Десс нахмурилась. Ответ Мадлен вызвал у нее еще больше вопросов. Парик? И от кого она пряталась?
Хотя бы последние слова не были ерундой.
— Так вот почему Мелисса вас ни разу не почувствовала, верно?
— Разумеется. Она может уловить другого телепата, как горящее нефтяное месторождение на ночном горизонте. Если бы не средняя школа Биксби, я бы торчала тут безвылазно. — Женщина покачала головой. — Имей в виду: она не должна ничего знать. Иначе все из ее разума выльется в пустыню. Ведь в полночь ничьи мысли ей не принадлежат.
Над столом вновь воцарилось молчание. Десс понимала, что должна узнать больше. Жаль, здесь нет Рекса. Это он любит выпытывать хронологию и последовательный порядок событий. Он бы сказал: «Начнем с начала». Но где здесь начало? История так запутана, как какое-нибудь бесконечное уравнение, где каждый шаг приводит к вводу все новых переменных. Десс какое-то время сидела молча, пытаясь вытянуть нужный вопрос из клубка собственных мыслей.
— Итак… что случилось? — наконец спросила она.
Мадлен вздохнула.
— Они победили.
Десс моргнула и глотнула чаю. Он был едва теплый и горький, но в голове от него прояснялось.
— Все произошло во время нефтяного бума, — продолжила Мадлен. — До появления всех этих приезжих с их деньгами Биксби был одной большой семьей. Мы знали, кому можно доверять, а кому нет.
Десс попыталась представить Биксби в те далекие времена, но все, что родилось в ее воображении, было словно черно-белый клип на зернистой пленке, где одноликие «простые люди» попивают лимонад, шьют стеганые одеяла и машут друг другу из пожарных машин. Но кто-то же должен был заниматься тригонометрией, создавать оружие и мочить темняков! И у них ведь были старые темные очки? Глаза полуночников не выносят дневной свет. А они тогда вообще носили темные очки?
Десс попыталась выкинуть видение из головы.
— Шестьдесят лет назад, так? Рекс всегда говорил, что именно тогда все и изменилось.
— Умный он парень, этот твой Рекс, — улыбнулась Мадлен. — Биксби пережил пыльный котел21 и Великую депрессию. Нас подкосили легкие деньги. Конечно, в молодости мне все это казалось восхитительным. Новые лица, одежда из магазинов, городской кинотеатр… Но спустя некоторое время оказалось, что мы больше не знаем наших соседей, как это было раньше. — Она стиснула зубы. — Помню лето, когда все это случилось…
Невидимый холодный палец прочертил линию по позвоночнику Десс.
— Когда они пришли и всех забрали?
Мадлен подняла бровь.
— Да нет, я не о том. Я говорю про кондиционеры.
— М-м?
— Летом сорок девятого мне как раз исполнилось одиннадцать. Мы играли весь день напролет до темноты, а летом ведь темнеет очень поздно. Дети и подростки — все вместе, — пока взрослые сидели на крыльце друг у друга в гостях. Все было на виду, все друг друга видели. — Мадлен обхватила руками плечи. — Но однажды вечером мы играли, а когда обернулись — взрослых и нет.
Десс проглотила комок в горле.
— Темняки?
— Нет. — Старушка печально покачала головой. — Все эти кондиционеры. То была первая по-настоящему жаркая ночь летом, и все ушли в дома, позакрывали двери накрепко. Вместо наших родителей и соседей за нами наблюдал из окон лишь слабый синеватый свет.
— Синеватый свет? Как в полночь?
— Да нет же. Телевизоры.
— Что?
— Повнимательней, дорогуша, — огрызнулась Мадлен. — Тем летом все нефтяные деньги были потрачены на кондиционеры и телевизоры. И это стало началом конца.
Десс прочистила горло.
— Постойте… Хотите сказать, что проиграли темнякам из-за кондиционеров?
Мадлен сердито подняла палец.
— И телевизоров. Не забывай про телевизоры. Видишь ли, Десс, с того вечера взрослые стали сидеть по домам, они смотрели на мистера Джека Бенни22, а не на наши детские игры. — Она подняла глаза и посмотрела прямо на Десс с едва заметной улыбкой на губах. — В то лето игры изменились. Некоторые дети всегда хотели поиграть в другую игру. Ты понимаешь, о чем я?
Десс снова сглотнула. На миг ей показалось, что Мадлен очень похожа на Мелиссу. У нее было такое же выражение лица, как у Мелиссы в те моменты, когда наступает полночная тишина, — холодное и отрешенное.
— Э… Боюсь, что нет.
— Да нет, понимаешь. Игра, которая нравилась некоторым детям, была построена на жестокости, власти и, главное, изгнании. Теперь они смогли в нее поиграть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83