— А мадемуазель! — воскликнул я и объяснил, что ее нет Дома.
— Как?! — спросил он меня со внезапно потемневшим лицом. — Вы с ума сошли! Неужели вы уверены, что она действительно вышла из дома?
— Ее здесь нет, — повторил я. — Мне сказали, что она пошла вместе с маркизой в церковь и домой еще не возвращалась.
— Что за сумасшествие! — воскликнул он с проклятьями, но сразу же добавил дважды: — Помоги им, Боже!
Потом внимательно посмотрев на меня и заметив мой ужас, он сухо рассмеялся.
— А в конце концов, не все равно ли? — беззаботным тоном заговорил он. — Мы все там будем, а здесь — поведем себя молодцами. Я сделал все, что мог. Слышите?
От грохота залпов, казалось, содрогался весь дом. Фроман поднял руку, отдавая какое-то приказание. Узкие окна были сейчас же заложены плитами, вывернутыми из мостовой, на дверь же была в мгновение ока наложена целая гора их. Стало темно, зажгли огонь, отчего зала с гладко оштукатуренными стенами приняла какой-то странно мрачный вид.
— Боюсь, что Сент-Алэ отрезан в Арене, — холодно произнес Фроман. — У них не хватит людей для защиты стен. Проклятых севеннолов слишком много для нас. А что касается наших «друзей», то они поступили, как я и ожидал: предоставили мне умереть под ножом, как быку. Хорошо, мы умрем, но бодаясь.
Несмотря на мое преклонение перед этим человеком, во мне шевельнулось что-то вроде отвращения к нему.
— А Дениза? — спросил я, хватая его за руку. — Неужели вы оставите ее на погибель?
Он посмотрел на меня с кривой усмешкой.
— В самом деле, — сказал он, — я и забыл. Вы ведь не из наших.
— Я думаю только о ней! — в этот момент я его ненавидел.
— Вы правы, — сказал он, вдруг меняя интонацию. — Идите, вы можете еще спасти ее. Церковь — в монастыре капуцинов. Эти собаки лаяли вокруг него, когда мы отступали. Их приходится десять на одного нашего. Но все-таки у нас еще есть шансы, — продолжал он решительно. — Идите и, если вам удастся спастись, не забывайте Фромана из Нима.
— Через эту дверь?
— Да, и возьмите вот это, — промолвил он, вынимая из кармана заряженный пистолет. — Идите. Мне тоже нужно идти. Эй, вы, канальи! — вдруг крикнул он, обращаясь к толпе. — Бык еще не свален, и поднимет на рога не одного из вас прежде, чем пробьет его последний час.
XII. ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ
С этими словами он толкнул меня к двери, которая вела, видимо, вон, на улицу. Зная, что через минуту-другую толпа уже осадит дом, я не хотел терять времени даром, но, тем не менее, замешкался.
Наверх взбежал главный отряд Фромановых приверженцев, и слышно было, как они стреляли с крыши и из окон. Сам Фроман стоял, погруженный в свои мысли, неподвижно, а толпа с зелеными лентами готовилась к сражению около забаррикадированной двери. Какое-то сияние в этой мрачной комнате, что-то одинокое, сказывавшееся в фигуре этого человека, невольно тянуло меня к нему. Я было сделал шаг обратно, но он взглянул на меня, и его лицо вдруг нахмурилось. Он яростно махнул мне рукой.
Даже за эту мгновенную остановку мне пришлось дорого поплатиться: низенькую дверцу, на которую он мне указывал, уже закладывали железными брусьями. Я закричал, чтобы мне открыли.
— Поздно! — произнес какой-то человек, мрачно поглядывая на меня.
Сердце у меня упало. Но дверь все же начали освобождать, хотя и с бранью, и минуты через две проход был свободен. Держа пистолет в руке, один из людей отворил дверь и через цепь выглянул за нее. Дверь выходила в узкий проулок, который, слава Богу, был еще безлюден. Человек снял цепь и почти выпихнул меня наружу, крикнув: «Налево!».
Ослепленный внезапным солнечным светом, я машинально повернул налево. Слышно было, как позади меня стукнула дверь и загремела надеваемая опять цепь.
Дома, обступившие меня со всех сторон, несколько приглушали крики толпы и звуки выстрелов. С непокрытой головой, твердо сжимая в руке данный Фроманом пистолет, я поспешил по проулку на улицу. Внезапно позади меня послышался какой-то шум: оглянувшись, я увидал, что в конце этого узкого коридора появилась целая толпа бегущих людей.
Итак, я оказался в очень трудном положении, хотя и не терял надежды. Я был один, города не знал, никакой эмблемы при мне не было, и я рисковал на любом повороте попасться в руки той или иной партии и быть убитым. Я знал, что церковь капуцинов — та самая, в которой я был с мадам Катино, и моей первой мыслью было выбраться поскорее на главную улицу и двинуться в направлении церкви. Но это было не так-то легко: переулок, по которому я припустился, выходил в другой, такой же прямой, да еще и темный. Войдя в него, я после минутного раздумья повернул налево, но не успел сделать и десятка шагов, как услышал громкий крик впереди себя. Это заставило меня повернуть назад.
Я очутился в каком-то мрачном, колодцеобразном дворе и остановился, переводя дыхание. Мысль о том, что, пока я стою здесь в недоумении, все может быть кончено, сводила меня с ума. Я уже хотел было вернуться назад, решившись встретиться лицом к лицу с нагонявшей меня толпой, как вдруг мой взгляд упал на открытое окно нижнего этажа одного из домов, окружавших двор. Окно было невысоко над землей, а из дома, очевидно, был выход на улицу. В мгновение ока я был уже подле окна и, схватившись рукой за подоконник, запрыгнул в комнату, но, оступившись, упал прямо на пол.
Я не ушибся и быстро поднялся на ноги. Кто-то пронзительно закричал, и я увидел, как метнулась в сторону перепуганная девушка с побелевшим от страха лицом. Прислонившись спиной к двери, она упала передо мной на колени, видимо, умоляя о пощаде. Ради всего святого я просил ее успокоиться и не кричать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79