Но каким же дураком я себя при этом чувствовал! С реки донесся звук фалов и отозвался во мне чувством страха и одиночества. Черт побери! Я открыл бутылку виски.Неожиданно зазвонил телефон. Мне пришлось бросить бутылку и снять трубку.— Так вот почему ты это сделал? — Это был инспектор Гарри Эббот, и в его голосе звучала насмешка.Я зажмурился от тупой и непроходящей боли в позвоночнике.— Почему сделал что, Гарри?— Я тебе говорил, что Беннистер заботится о своих друзьях, а ты теперь друг этого великого человека. Будешь телезвездой, ведь так? Но вспомни при этом о тайной вечере, Ник.— Что же я сделал, Гарри?Он немного помолчал, очевидно оценивая мою наивность.— Ты забрал свои обвинения против Мульдера, Ник, вот что.— Но я не делал этого.— Тогда почему же адвокат компании звонил нам в участок?— И что он сказал?— Что ты, естественно, снимаешь свои обвинения. Он направил к нам этих писак. Он утверждает, что у него есть твоя подпись. Но, я вижу, ты первый раз об этом слышишь?— Черт побери, — прошептал я, вспомнив те страницы, на которых я расписался, даже не прочитав их. — Теперь я все понял.— Слишком поздно, парень, слишком поздно, — вздохнул Гарри. — Твоя медаль все еще у него?— Да.— К твоему сведению, Ник, этот тип скрывается в доме Беннистера в Лондоне. Скорее всего, он был там с самого начала.— Если ты знал об этом, — сказал я с ненавистью, — то почему никто не арестовал этого ублюдка?Эббот помолчал.— Я говорил тебе, Ник, я больше не занимаюсь криминальными делами.— А чем, Гарри?— Спокойной ночи, Ник.Я положил трубку. Затем отыскал свой экземпляр контракта и, конечно же, обнаружил там статью, гласящую, что я полностью отказываюсь от любых требований, исков или процессуальных действий, находящихся в судопроизводстве, в адрес любого члена компании, выпускающей телефильм. Я перелистнул несколько страниц и узнал, что Френсис Мульдер состоит в компании на должности капитана катера и отвечает за своевременное предоставление и исправное состояние всех плавучих средств, участвующих в съемках фильма.И все это время Беннистер утверждал, что не знает, где Мульдер. Все время.Хромая, я подошел к окну, стараясь при этом максимально опираться на правую ногу, одновременно убеждая себя, что она не подогнется. Таким образом я пытался доказать себе, что у меня достаточно сил для одиночного плавания в никуда. Стоя у окна, я смотрел в темноту и размышлял об искусстве втягивать в драку людей, желающих этого менее всего. Вы заманиваете их, посулив легкую победу, а затем избиваете со всей злостью, которая была скрыта в вас.И вот сейчас меня избили. * * * Узнать лондонский адрес Беннистера не составляло труда — достаточно было просмотреть бумаги в его кабинете. Я хотел позвонить ему, но передумал, ибо предупрежденный враг — это враг во всеоружии.Утром я сел на первый лондонский поезд, но все равно доехал до Ричмонд-Грин только к одиннадцати, а в двенадцать уже должен был забрать детей у черного входа в дом Мелиссы в Кенсингтоне. Времени было в обрез, и я торопился. Спина по-прежнему болела, но не так сильно, как вчера, может быть, сказывалась погода: стоял чудесный весенний день, теплый, напоенный ароматами цветения. Весь сад перед домом Беннистера устилали лепестки вишни. Дом был дорогой, о чем свидетельствовала сигнализация, установленная по его внушительному фасаду. Окна первого этажа были наглухо закрыты ставнями.Я поднялся по ступенькам и позвонил. Молоко и газеты все еще лежали на площадке. Я еще раз надавил кнопку звонка и не отпускал ее до тех пор, пока не услышал грохот отодвигаемых засовов и цепочки. Мне отворил худой лысеющий мужчина в черных брюках и жилетке. С оскорбленным видом он открыл было рот, но я не дал ему времени на возмущение.— Господин Беннистер дома? — резко спросил я.Прежде чем ответить, он оглядел меня с ног до головы. Мой вид не производил должного впечатления: на мне были старые джинсы, дырявые туфли и поношенная охотничья куртка.— Господин Беннистер еще не проснулся, сэр.Он говорил с надменной сдержанностью хорошо вышколенного слуги, и, хотя и обратился ко мне «сэр», рука его потянулась к потайной кнопке, оповещающей полицию о том, что незваный гость, обманув его доверие, проник в дом через парадную дверь.— Я — капитан Николас Сендмен, кавалер ордена Крест Виктории. — Говоря всю эту чушь, я придал голосу самый блестящий акцент, и это сработало — дворецкий убрал руку с кнопки. — Вообще-то я хотел бы увидеть Фанни Мульдера.— К господину Мульдеру можно пройти через гараж.— Но ведь я уже здесь, — возразил я, — так что пришлите его сюда. Где я могу подождать?— Конечно, сэр. — Он проводил меня в комнату с высоким потолком, раздвинул занавески на окнах и распахнул ставни. — Я думаю, господин Мульдер тоже еще спит, сэр. Вам придется немного подождать. Кофе?— Большую чашку, пожалуйста, с молоком и без сахара.— Я сообщу господину Мульдеру, что вы здесь, сэр. — Изобразив намек на поклон, дворецкий удалился.Я осмотрелся. Комната была великолепно обставлена. Над камином висела чудесная картина какого-то импрессиониста, а противоположную стену сплошь покрывали акварели. На столике стояла прелестная фотография Надежны, а за ней — всякая электроника, вроде той, что я видел у Беннистера в Девоне. Перед камином расположился дорогой кофейный столик со стеклянной крышкой размером не меньше двенадцати футов. Стекло было дымчатым, с очень изящной фаской по краям. В ожидании кофе я просмотрел вчерашнюю газету, лежавшую на столике. Уже месяц длилась забастовка горняков, и полиция вступила в решающую схватку с забастовщиками у коксохранилищ и шахт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111