– И что я забыла на этот раз?
– Так, пустячок, – съязвила я. – Всего-навсего нашу собаку.
– Килрой! – ахнула мама. – Я же чувствовала, что мы что-то забыли!
– Я не хочу терять Килроя! – всхлипнула я.
– Не волнуйся, малышка, с ним все будет в порядке. – Большая мамина рука погладила меня по мокрой щеке. – Мы его разыщем, старушка.
Но голос у нее был печальный, будто она и сама себе не верила. И тут объявился Ингве с двумя огромными чемоданами и в дурацкой шляпе на затылке.
– Ну и видочек у вас! – пробормотал он.
Мы поехали в Веллингбю – вдруг Килрой еще там. Мама взяла машину Ингве, крошечный желтый «фиат», и гнала как сумасшедшая. Сам-то Ингве ездил так медленно, что мама от нетерпения подпрыгивала на сиденье. Ингве, в свою очередь, не выносил маминого лихачества, поэтому и остался дома.
– Езжай осторожно, – напутствовал он маму.
– Ну, парой вмятин больше – не велика беда, – поддела я его.
Было воскресенье, пригревало солнце, на деревьях лопались почки и весело щебетали зяблики, синицы и дрозды. А по улицам катили неведомо куда полчища автомобилей.
– Ну народ! Плетутся как черепахи! – возмущалась мама, бросая машину то влево, то вправо, так что я непрестанно каталась по заднему сиденью. – Неудивительно, что они засыпают за рулем, врезаются в столбы и все такое.
Наконец мы добрались до нашего старого дома. Странно, но он уже казался мне чужим. У подъезда стояла фру Энгман. Под мышкой у нее был наш старый ковер. Увидев нас, она жутко смутилась, не зная, куда его девать.
– Вот, вытрясти хотела, – пролепетала она.
– Можете взять себе этот старый половик, дорогая фру Энгман, – сказала мама. – Мы его нарочно оставили.
– Что ж, спасибо, – пробормотала соседка.
– Вы Килроя не видели? – спросила я.
Нет, она не видела. В квартире его тоже не оказалось.
В комнатах витал тяжелый дух прошедшего праздника. По всему полу валялись объедки. У стены стоял колченогий стул. Мебель почти всю разобрали. Мама сняла хрустальную люстру и взвалила ее на плечо, как рюкзак.
– Надо забрать, раз никто на нее не позарился.
На обратном пути я держала люстру. Она позвякивала на поворотах. Только этот звук и нарушал тишину. Мы были расстроены, но не решались говорить о том, что было на душе. Мама старалась ехать помедленнее – вдруг я замечу Килроя где-нибудь на улице.
Но его нигде не было.
Мы объехали полгорода. Наверное, нам обеим не хотелось возвращаться в пустой дом, набитый ящиками и тюками. Мы останавливались у Хумлегордена и других парков – вдруг Килрой забежал туда. Может, он прибился к другим собакам, тогда ему не так одиноко, предположила мама.
В Гэрдете было полно собак – огромные слюнявые зверюги и безобидные песики, похожие на длинношерстных морских свинок. Мы с мамой разделились и пошли искать.
Когда я вернулась, вокруг мамы собралась толпа. Она стояла, вцепившись в какого-то белого шпица, весьма отдаленно напоминавшего Килроя. Над ней нависал высоченный детина в зеленом охотничьем пальто и кепке. Его вытянутую физиономию прямо перекосило от злости.
– А ну отпусти мою собаку, косоглазый! – вопила мама и сверлила дядьку дикими желтыми глазами.
Незнакомец отступил было на шаг. Он и в самом деле слегка косил. Лицо его еще больше побагровело.
– Какая наглость! – пыхтел он. – Оставьте в покое мою собаку и убирайтесь подобру-поздорову.
– Ты еще мне угрожаешь, жиртрест! – прошипела мама. – Сперва украл нашего пса, а теперь на невинных женщин набрасываешься? Так-то ты развлекаешься по воскресеньям!
Мама как разойдется – не остановишь. Она была вне себя. Может, она и в самом деле приняла чужого пса за Килроя. Собак она различает плохо. Да и людей частенько не узнает.
– Неслыханно! – простонал дядька, глаза его вращались, как шарики в игральном автомате. – Ну разве можно так распускаться!
– Тебе лучше знать, – огрызнулась мама. – С меня хватит. Отпусти собаку и убирайся.
Верзила выпустил ошейник и ущипнул себя за щеку. Наверное, хотел убедиться, что весь этот кошмар происходит наяву. Потом он шагнул к маме. От возмущения его трясло так, что зеленое пальто ходуном ходило над здоровенными туристскими ботинками.
– Я вам покажу, чья это собака! – гаркнул он и замахнулся на маму.
«Сейчас сцепятся», – испугалась я. Но в этот миг два дюжих парня в спортивных костюмах схватили дядьку за руки.
– Ну-ну, остынь маленько, – сказал один из них. – Пошумел, и будет.
– Подумать только, какие попадаются типчики, – возмущалась мама.
Она здорово смахивала на разгневанную богиню. Красное вечернее платье, которое она в спешке натянула перед отъездом, трепетало на ветру, словно крылья неистового ангела. Желтые глаза сверкали, крашеные черные волосы развевались, как знамя.
– Идем, Килрой, – позвала мама и пошла прочь сквозь толпу зевак.
Чужой пес покорно поплелся следом. Он вилял хвостом и преданно лизал мамины пальцы. Никому бы и в голову не пришло, что это не мамина собака.
– Голиаф, Голиаф! – в отчаянии звал хозяин.
Но собака и ухом не повела. Наверное, рада была смыться от такого злюки и от дурацкой клички Голиаф.
– Дорогуша, вот ты где! – защебетала мама, заметив меня. – Посмотри, кого я нашла!
Она гордо указала на белого пса, который, задрав нос, трусил у ее ног.
– Бежим! Живо! – прошипела я и потянула ее за руку. – Это не Килрой!
– Что ты говоришь?
– Это не Килрой! – повторила я. – Неужели не понятно? Это другая собака, бежим к машине!
– А с псиной что делать? Надо бы ее вернуть. О, Боже!
Я кое-как убедила ее, что отводить собаку не стоит. Мы чесанули прямо по газону. А когда добежали до машины, пес чуть было не вскочил на заднее сиденье.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5