– Я устал. Очень устал. И больше всего на свете мне хотелось бы жить с Котрин и Джордан, не вспоминая о прошлом кошмаре. Знать, что он никогда не вернется, что я не проснусь однажды ночью и не почувствую себя больным мозгом убийцы Ты не знаешь, как тяжело день и ночь ощущать боль в глазах, предчувствуя новые картины из современного Апокалипсиса. Ты не знаешь, и это твое счастье. Но я не могу по собственному желанию взять и оставить это, понимаешь. Это зависит не от меня. От меня сейчас вообще ничего не зависит… Ничего. И это самое страшное.
– Что привело тебя сюда? – требовательно произнес Блетчер, мгновенно почуявший слабину противника. Теперь уже он был хозяином ситуации, задавая те вопросы, которые давно вертелись на языке. Полицейский – он и в Сиэтле полицейский. Дружба дружбой, а показания изволь дать. Ты – ценный свидетель, твои слова могут пролить свет на это жуткое дело. Давай, Фрэнк, говори, тебе будет легче. Но он ошибался, явно переоценив свои возможности. Минутный порыв говорить пропал, и Фрэнк вновь замкнулся в себе, будто и не слышал заданного вопроса.
– Я спрашиваю тебя, зачем вы вернулись сюда?
Ответа Блетч не дождался. Фрэнк забрался в машину.
– Как-нибудь в другой раз, Боб. Потом.
Детектив хмуро наблюдал, как Фрэнк тронул «чероки» с места и дождевая стена тотчас же поглотила его.
***
Вернувшись домой, Фрэнк не обнаружил в гараже машины Кэтрин.
Он глянул на часы – четвертый час, Джордан должна была уже вернуться из школы. Вновь нахлынуло беспокойство.
Он припарковал машину и под дождем побежал к крыльцу. И остановился.
Входная дверь была открыта. Открыта, а значит…
Ни единого звука не доносилось изнутри: ни веселой болтовни Джордан, рассказывающей о школьных впечатлениях и новых знакомствах, ни тихих вопросов Кэтрин, ни радио, ни бравурных аккордов телевизионного шоу «Уишбок», которое обожала его дочь.
НИЧЕГО.
Он осторожно толкнул дверь и вошел.
– Кэтрин?
Ответа не было. НИЧЕГО. Коробки, которые Кэтрин собиралась сегодня сдать в утиль, по-прежнему стояли в коридоре. Газета лежала на том же месте, где Фрэнк оставил ее утром, – непрочитанная, все еще завернутая в пленку.
– Кэтрин? Джордан?
В кухне тоже никого не было. Не было даже записки на столе. На автоответчике высвечивалась цифра "О" – сообщений нет. В центре кухни на полу валялся корешком вверх какой-то журнал.
Фрэнка встретила тишина, с каждой секундой она, словно гигантская ванна, наполнялась беспокойством и страшными предчувствиями. Душа Фрэнка черной губкой набухла, готовясь пролиться новой волной страха. Господи, только не это!
– Кэтрин!
Он бросился на второй этаж. Ворвался в спальню Джордан.
Постель прибрана, поверх нового розового покрывала на подушке сидел на страже игрушечный бульдог.
Он развернулся и бросился в другую спальню, по пути заглянув в ванную. Стоявшая там корзина для мусора перевернута, бумажные салфетки разлетелись по полу, а на белой фарфоровой ванне, словно стоп-сигнал, алел отпечаток детской руки.
Кровь.
– Джордан… – мертво выдохнул Фрэнк.
Он вылетел из ванной и сбежал вниз по лестнице. Шаги гулким эхом разносились по опустевшему дому. Затем выскочил на улицу. Куда бежать? К кому? Где искать жену и дочь?!
Сердце бешено колотилось, дождь хлестал по лицу, отвешивая мокрые пощечины. Он ничего не замечал, как безумный, мечась по опустевшему раю. Опустевший рай – это ад… Где они? Кто причинил им вред?
Почудилось, что за поворотом мелькнула машина. ТА САМАЯ, которой так боялась Кэтрин. Которой так боялся он. Или… не почудилось?
Господи, если тебе нужны их жизни, лучше возьми мою!
Где их искать? Фрэнк ринулся к машине. Сперва – в полицейское управление. Боб должен помочь. Потом в «Миллешгум» – там тоже окажут помощь.
Уже на середине лужайки он услышал, как неподалеку хлопнула дверь.
– Фрэнк! Подождите, Фрэнк! Куда же вы?
Фрэнк резко обернулся и увидел своего соседа, Джека Мередита, бегущего к нему со всех ног.
– Фрэнк!
– Вы видели Кэтрин и мою дочь? – закричал Фрэнк, вцепившись в рукав соседа, словно в спасительный круг.
Мередит возбужденно кивнул. Он тяжело дышал, а круглое лицо покраснело от напряжения. Он успел лишь наполовину надеть плащ и теперь тщетно пытался натянуть капюшон. Потом оставил эти попытки, все равно уже промок.
– Я как раз шел к вам, чтобы оставить записку. Она не смогла разыскать вас и просила меня сделать это…
– Где они?
– Поехали в больницу.
– Что случилось?
Мередит сглотнул, тщетно пытаясь отдышаться;
– Ваша дочурка – у нее был какой-то приступ.
Но Фрэнк уже не слышал его. Джек Мередит остался один, стоя под проливным дождем и глядя вслед Фрэнку, рванувшему к машине. Мгновение спустя «чероки» уже выворачивал на проезжую часть. Сосед молча помахал ему на прощание, а затем повернулся и побрел назад к дому.
ГЛАВА 19
На протяжении своей жизни Фрэнку достаточно часто приходилось бывать в различных больницах, и лишь одно из этих посещений он любил вспоминать – ночь рождения Джордан, почти семь лет назад. Легкий успокаивающий запах дезинфицирующих веществ и кондиционеров, непрерывная череда звуков – передаваемые по системе оповещения объявления, сигнальные и телефонные звонки, тихое журчание голосов. Бледное лицо Кэтрин в перерывах между схватками, когда он гладил ее по руке, успокаивая: «Все хорошо, дорогая, все хорошо!» И потом – вопящий комок с завитками рыжих волос. Первый крик. И голос акушерки: «Ваша девочка родилась в рубашке!»
Джордан действительно родилась в рубашке, родилась вопреки всем прогнозам и пророчествам. Но иногда Фрэнку казалось, что за дочь он, сам того не зная, заплатил непомерную цену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54