Вторник одарила его улыбкой, похожей на презрительную усмешку. Как припечатала. Танцуя и поддразнивая, она приблизилась к его окну. Специально для тебя, малыш! Пальцы скользнули по набедренной повязке, слегка приподняв се край, затем поползли вверх, вдоль упругого живота, туда, где ее пышная грудь едва ли не выпрыгивала из тесного лифчика. Она поднесла руки к застежке бюстгальтера, будто бы расстегивая ее. И, откинув голову назад, на мгновение зажмурилась: на, получай!
Но когда вновь открыла глаза, он уже ушел.
ГЛАВА 2
За сценой в раздевалке Бриттани закончила яркий макияж и скользнула в «клетку». Ее очередь
Пандемия застегнула фланелевую юбку, влезла в бесформенный шерстяной свитер и зашнуровала разбитые кроссовки. Теперь она напоминала дамочку средних лет и среднего достатка. В таком виде проще идти по ночным улицам. Шанс, что от тебя потребуют денег или ласк, существенно снижается. Не время показывать свою красоту, да и не место.
Бросив взгляд на часы, она тихо ругнулась. Десять минут второго. А она обещала няне, что вернется никак не позже половины первого. Да где там! После телефонного разговора пришлось утрясать финансовые проблемы. Сэмми никак не хотел отдавать ту сумму, которую ей положено. Ссылался на опоздание, некачественную работу. Впрочем, можно сослаться на что угодно, если тебе не нравится человек. Пандемия Сэмми не нравилась. Почему, бог знает. Не нравилась, и все тут. Отсюда все ее беды с «коготком». А куда еще податься, когда на руках больной ребенок? И не только ребенок…
– Ну, я полетела, а то, чувствую, няни мне больше не видать, – крикнула она подругам по секс-каторге, сгребая в кучу рюкзак и куртку с капюшоном. – До встречи, девочки.
В этот момент Сэмми просунул голову в дверь. Белое облачко перхоти порхало на пол.
– Эй! Ты! – он ткнул большим пальцем в Пандемию. – К тебе клиент.
Она раздраженно вжикнула «молнией» куртки.
– Я ухожу. Извини.
– Двести баксов за десять минут.
Девицы, сидевшие на диванах, как по команде повернулись и поглядели сначала на Сэмми, а потом на Пандемию. Неслыханная сумма для убогого заведения. Да еще чтобы Сэм предложил ее той, кого терпеть не может. Такого раньше не случалось.
Пандемия быстро прикинула. Двести баксов. Несколько дней отдыха. Время только для себя и дочери. Возможность все обдумать спокойно. Принять решение. Двести баксов…
Помедлила и:
– Ладно, черт с ним! Только я позвоню няне…
И начала раздеваться.
***
В частной кабинке – чувственная темнота. Запах мускуса, пота и спермы. Запах желания. Запах страха. Всего в нескольких дюймах от мужского лица – квадратное окошко, оно запотевает, когда его смрадное дыхание пеленой ложится на грязное стекло. Там, в клетке, извивается женщина.
Это не танец, это работа. Стриптиз на заказ.
Считай до трех, Француз!
Раз – и я готова показать тебе свое тело.
Два – и звук расходящейся молнии.
Три – о! – что ты хочешь, Француз? Что ты хочешь? Скажи мне.
– Ты хочешь посмотреть на меня? – Ее пальцы ласкают грудь. – Я знаю, ты хочешь посмотреть на меня.
Он молчит.
– Скажи мне, чего ты хочешь? – шепчет женщина, и хриплый нежный голос бритвой проникает ему в мозг.
Сосуды напряжены, еще немного – и лопнут, превратившись в густое кровяное конфетти. Он точно знает – тогда станет легко, очень легко. Тогда он познает ИСТИНУ. Он познает ТАЙНУ.
Она капризно надувает губы и, точно маленькая девочка, придвигается ближе к стеклу.
– Скажи мне.
Шаг назад. Сердце глухо стучит, и каждый удар причиняет невыносимую боль. Он судорожно сглатывает комок, который медленно скатывается вниз – к пульсирующему сгустку.
Шаг вперед. Ближе, еще ближе, рука против воли скользит к паху. Может быть, сейчас это произойдет, и тогда все будет хорошо. Очень хорошо. Сейчас узнаешь…
– Я хочу видеть, как ты танцуешь. Я хочу видеть, как ты танцуешь в кровавом приливе…
– Ты хочешь увидеть меня, не правда ли? – женщина не слышит, что он говорит. Стекло надежно хранит ее безупречное тело и абсолютный слух. Пока…
Он снова дышит на стекло. Ее тело покрывается черным зловонным налетом, вспыхивает багровым светом – это распускаются цветы зла. Ее зрачки проваливаются в черные ямы глазниц, губы, разлагаясь, обнажают белые кости. Господи, только ты умеешь создать столь безупречную красоту! Этот череп совершенен.
По обожженной коже сочится кровь. Вены набухают и взрываются на запястьях огненным фонтаном. Когда она приподнимает руками грудь и чуть наклоняется вперед, – возьми меня! – позади нее, на стене, вспыхивает багровое сияние. И признаки тления отступают. На время. Теперь она снова молода и желанна.
Она танцует для него – здесь и сейчас. Это не работа. Это уже для души. Для тебя – соло. Иди ко мне!
Но мужчина более не видит и не слышит ее. Его глаза устремлены на стену позади – туда, где мутное мерцание превращается в узкий ручеек крови, стекающий на пол. Кровь целует каблуки туфель, подбираясь все выше и выше.
– Ты хочешь увидеть мое тело, – томно вздыхает она, и кровь черной струей забрызгивает голую лодыжку. – Я знаю, что оно тебе нравится. Правда?
Его дыхание учащается, руки дрожат, не в силах справиться с ритмом плоти. Получилось, почти получилось! Сделай чудо, открой тайну. Он придвигается к окну, что-то жалобно шепчет. Голос срывается от волнения, и слова исчезают в узкой темноте.
Женщина начинает двигаться все быстрее, в такт его дыханию. Она ласкает свою шею, соски, живот. Ручейки крови стекают с кончиков ее пальцев, ползут по телу, от пупка на бедра, теряясь в завитках светлых волос. Кажется, что стены дышат, содрогаясь в новых приступах боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54