У старшего лейтенанта – своя. По отношению к старине Фрэнку – именно такая…
– Бог мой! Что ты здесь делаешь, Фрэнк?
– Ну, я не бог все-таки, не твой бог. А в данный момент я разговариваю с тобой.
Фрэнк позволил Блетчеру увлечь себя на середину комнаты, где не было хрупких предметов. Боб всегда славился неуклюжестью, в минуты волнения резко возрастающей. В управлении об этом знали: каждый начальник перед тем, как вызвать Блетчера к себе в кабинет, предусмотрительно убирал со столов и подоконников все ценное и бьющееся.
– Мы вернулись в Сиэтл, Боб.
– Ты и Кэтрин?
– Ага. И дочь. Джордан… Соскучились по здешней погоде. Чем славен Сиэтл? Полгода – плохая погода, полгода – совсем никуда. Это нам сейчас необходимо. Врачи рекомендуют.
Торжественно водрузив мощную ручищу на плечо Фрэнка, Блетчер обратился к присутствующим. Ни дать ни взять – представитель крупной корпорации на презентации нового проекта!
– Парни, это Фрэнк Блэк. Он работал здесь, в отделе убийств, до того, как стал легендой ФБР. Фрэнк, это Боб Гибелхауз, Пит Нортон, Роджер Камм.
Гип-гип! Ура!.. Приглушенный хор приветствий.
Один из детективов (Гибелхауз? так, кажется?) перегнулся через стол, щурясь и пристально разглядывая Фрэнка. Не каждый день увидишь ходячую легенду ФБР!
– Послушайте, вы и есть тот парень, поймавший того парня?! Ну, маньяка! Который жрал своих жертв. Как там его звали?
Лицо Фрэнка превратилось в белую маску.
– Леон Коул Пиггетт.
– Точно! – Гибелхауз прищелкнул пальцами. – Слушайте, мне всегда было любопытно: а как он их ел?
Борозды морщин у рта Фрэнка стали еще резче.
– Жарил на сковороде, – ответил он непроницаемо, – с картошкой и луком.
Гибелхаус фыркнул от неподдельного отвращения.
– Черт побери! – воскликнул он, приглашая коллег-детективов разделить с ним неподдельное отвращение. – Вы можете в это поверить?!
Коллеги-детективы готовы были поверить. Мальчишки… Ранние, да. Но все-таки пока молодые.
– У тебя найдется минутка? Для меня? – приятельски, но и субординационно осведомился Фрэнк у Блетчера.
– О чем речь, дружище?! Само собой!
Они вышли из кабинета, оставив молодняк делиться мнениями относительно нового рецепта «картошка по-каннибальски».
– Как работа? – приятельски, но и субординационно осведомился Фрэнк у Блетчера. Тон – по инерции.
– Нормально. Количество убийств рекордно низкое, – изрек Блетчер не без самодовольства. – Всего тридцать четыре за год. О-о, конечно, само по себе каждое убийство – это кошмар. Но всего тридцать четыре за год – это нормальный кошмар, хороший кошмар.
– Поздравляю, хотя и кощунственно звучит.
– Спасибо, хотя и звучит не менее кощунственно.
Поравнявшись с группой других сотрудников, Блетчер замысловато махнул рукой в приветствии.
– Я бы поставил это в заслугу исключительно себе, но справедливость превыше всего. Суть в том, что у нас в спасательной группе работают чертовски хорошие врачи.
Фрэнк позволил себе иронически усмехнуться. Прекрасный способ борьбы с убийствами, ничего не скажешь! Ну да не суди – и не судим будешь. Медикам Сиэтла подчас действительно удавалось невозможное. Фрэнк сам не единожды наблюдал, как они вытаскивали людей с того света. Так что, возможно, Блетчер и прав, в других управлениях и того нет. Кадровая текучка, господа!
Они прошли до конца коридора и свернули в другое крыло, безлюдное. Кабинеты и люди здесь встречались в значительно меньшем количестве.
Постоим у окна? Покурим? Постоим, по-ОКаем? Хотя насчет ОК, то бишь пресловутого «о'кэй!», – как ни верти в этих стенах, сомнительно. По определению.
– Что насчет женщины, убитой два дня назад? Той, с маленькой девочкой? – как бы для завязки разговора спросил Блэк. О чем же беседовать двум старинным не просто друзьям, но и коллегам по работе? О работе, разумеется!
– А, в прессе прочел?
– В прессе.
– Стриптизерша, – как бы о неважном бросил Блетчер. – Трудилась в пин-шоу… если это можно назвать трудом. Хотя. Как там в Библии? В поте лица своего будешь есть хлеб свой. Тогда – да. Тяжелый и вредный труд. Что-что, а семь потов при деятельности подобного рода сойдет, пока не… Хоть отжимай! И с нее, и с этих… подсматривающих. И не только пот. Гм! Вероятно, кому-то из этих… подсматривающих в окошко захотелось кое-чего большего, чем просто подсмотреть. Все-то им дай потрогать, пощупать, поковырять! Онанисты ублюдочные!
Фрэнк подчеркнуто скучающе разглядывал скучный пейзажик за окном.
– Вы кое-что скрыли от прессы, не так ли? – сказал он наконец.
Блетчер вздохнул, бросив исподлобья мрачный взгляд.
– И сознательно скрыли, между прочим. Это было премерзко. И жестоко. В городе могла бы начаться паника. Сам знаешь, как обегано бывает. Шумиха на телевидении, в газетах, обвинение полиции и прочее. Мы не хотим огласки. Она помешает поиску убийцы. Все осложняется тем, что на первый взгляд убийство абсолютно безмотивное.
– А что с девочкой?
– Находится под опекой социальных служб. Тут свои проблемы. Девочка больна.
– Она видела, как все произошло?
– Нет, не видела. Но слышала. Такое из памяти не вычеркнуть. Ее нашли рядом с телом матери. Сейчас с ребенком работают лучшие психологи, по, похоже, все безнадежно. Она в шоке… Фрэнк?
– Да, Боб?
– Фрэнк?
– Слушаю тебя, слушаю.
– Да нет, это теперь я тебя слушаю. Давай начистоту. Ты же явился сюда к нам не затем, чтобы высмолить сигаретку со стариной Бобом и потрепаться о том о сем? Фрэнк?
– Вы дьявольски проницательны, лейтенант Блетчер! От вас ничего не скроешь!
– Перестань, Фрэнк. Твоя ирония неуместна.
– Уж какая тут ирония!
– Короче!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54