Кроме того, теперь есть над кем экспериментировать. По-моему, надо выяснить, чем твой мир провинился перед Творцом-Вседержителем.
– Ты уже придумал, как это сделать?
– Наверное, надо найти очень близкую, похожую по месту и времени реальность, и посмотреть, будет там работать амулет или нет. Насколько я понимаю, твой мир не уникален – так происходит, наверное, в любой реальности после какого-то события. Жалко, что у меня раньше не было этой штучки: сейчас уже набралась бы приличная статистика.
– Дождемся, пока нашу сопку накроет «туманом», и вперед?
– Нет, не так. Сначала я найду то, что нужно, а потом мы туда двинем вместе.

* * *

И он нашел. Это оказалось совсем не трудно: спускаешься по какому-нибудь водоразделу до границы «тумана», садишься на камушек и начинаешь любоваться пейзажем и вслушиваться в свои ощущения, которые порождает данная реальность. Если все в тебе звенит и поет, значит… этот мир не подходит. А если чувствуешь себя уныло и грустно, значит, это самое «то». Коля в свое время объяснял, что для выявления статистической закономерности нужно не менее трех прецедентов. Пару миров, в которых амулет не действует, Вар-ка уже нашел. Этот – третий – кажется таким же, но для полной уверенности нужен контакт с туземцами.
То, что Вар-ка увидел со склона, представляло собой пустыню, только не песчаную, а каменистую. Ни дюн, ни барханов – камень. Камень, камень и камень – известняк, наверное. В целом – это поскотина: слева невысокая горная гряда, вправо поверхность понижается – там, наверное, долина большой реки или берег моря. Но самое главное, отсюда, с высоты в три сотни метров, видно, что по каменистой этой поверхности змеятся колеи – что-то похожее на грунтовые дороги, которые никто не делал специально, а просто накатали там, где удобнее ехать в нужном направлении.
Весь этот безжизненный пейзаж плавал в мареве тропического солнца, но присутствие рядом людей ощущалось настолько явственно, что Вар-ка допустил ошибку – спустился вниз с единственной литровой бутылкой воды. Собственно, посуды у него больше и не было, но можно было бы что-нибудь придумать или, наконец, просто не лезть в это пекло. С любимой-родимой туманной горой шутки плохи – и рад бы вернуться к тому ручейку, да нету уже ни ручейка, ни травки, да и склон, по которому спускался, не вдруг узнаешь – шел, кажется, то ли по гранитам, то ли по диоритам, а оглянулся назад – весь склон осадочные: известняк да песчаник… Но что делать? Как говорил Николай: «Назвался груздем – не изображай импотента!»
Вар-ка брел по колее уже не менее трех часов, когда сзади послышался шум мотора. Он уже плохо соображал от жары, но кое-как окучить мысли сумел: одежда, кажется, в порядке – серые заношенные штаны, рубашка неопределенного цвета, на ногах тапочки-кроссовки без опознавательных знаков, на голове тряпка, изображающая шапочку. Оружия нет, только перочинный нож и коробок спичек…
Машина, больше всего напоминающая открытый джип, была набита смуглыми черноволосыми людьми. Они загомонили все разом – молчал, кажется, только один, вольготно расположившийся рядом с водителем. Сколько же их тут – человек шесть или семь? Оружия не видно… Вар-ка напрягся, пытаясь понять, что ему говорят: «Поприветствовали – непринужденно и весело, но с оттенком почтительной робости. Что-то спрашивают на разные лады, тычут пальцами в пространство вокруг».
– Воды! Попить дайте! – проговорил он, рассчитывая больше на жесты и силу внушения, чем на слова. Его, кажется, поняли: двое стали рыться в вещах, сваленных у них под ногами, а водитель предпринял еще одну попытку контакта: он заговорил, медленно выговаривая слова и показывая руками на раскаленные окрестности. Вот теперь Вар-ка наконец понял! Они спрашивают, где остальные, где его люди?
– Здесь никого нет! Я один. Я здесь один, – он ткнул себя в грудь, повел рукой вокруг и показал один палец: – Один я, никого больше нет! Пить дайте!
Люди в машине наконец поняли и почему-то обрадовались. Они весело загомонили, засмеялись, даже молчаливый старший снисходительно-облегченно улыбнулся и буркнул какую-то фразу. Уже извлеченную со дна кузова толстую флягу, обмотанную тряпками, убрали, а Вар-ка протянули пластиковый бачок литра на два-три. Вар свинтил крышку и, запрокинув голову, сделал жадный глоток…
Это была не вода. В канистре был то ли бензин, то ли еще какая-то ядовитая гадость. Под дружный хохот туземцев Вар-ка согнулся и упал на колени. Держась за горло, он отчаянно пытался выпихнуть проглоченное обратно. Сквозь спазмы он слышал смех и какие-то фразы, произнесенные поучительным тоном. Кто-то спрыгнул на землю и подобрал канистру. Заработал двигатель, ударила струя выхлопных газов. Вар-ка поднял голову и отер слезы: машина уезжала. Молодой парень, почти мальчишка, притиснутый с края заднего сиденья, обернулся к Вар-ка. Пацан улыбнулся и плюнул в его сторону. Машина была уже далеко, но Вар разглядел и зачем-то запомнил юное лицо с начавшими проступать усиками на верхней губе…
Дело было дрянь: солнце палит, в голове мутится, в пищеводе и желудке жжение, а воды осталось меньше половины бутылки. Ну, что, Вар-ка, помирать будем? Опять? Не сиделось же тебе дома…
Он решился – как с обрыва прыгнул: достал бутылку, свинтил крышку и большими глотками выпил всю воду. Подождал несколько минут, потом нагнулся, оперся рукой о придорожный камень и сунул пальцы свободной руки в рот, в горло к основанию языка. Вот так: в гости к Богу с чистым желудком!

По-видимому, развилку дорог Вар-ка пропустил. Он вдруг обнаружил, что колея стала едва заметной, а впереди вообще теряется на раскаленной каменистой поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19