– Я так и думала! – сказала она с торжеством. – У меня не было уверенности, но я решила, что ничем не рискую. Ваша жизнь здесь, кажется, была полна очарования.
– Это намек на то, как любезно вы позаботились обо мне, поставив милую смертоносную печурку ко мне в комнату, чтобы я не мерз, а?
– Да, именно, – нагло ответила она. Неописуемая злоба исказила ее лицо и, улыбнувшись недоброй улыбкой, она сказала:
– Вы выдали себя, не подозревая об этом, за обедом.
– В самом деле? Могу я узнать, каким же образом?
Сначала она не отвечала, а только смотрела на него с каким-то злорадным вожделением, как кошка может смотреть на пойманную мышь. Потом медленно произнесла:
– Чепухой, которую вы наплели о жизни Ранульфа в Лунотравье. Вашего сына нет в Лунотравье, никогда не было и никогда не будет.
– Что вы имеете в виду? – встревожился мастер Натаниэль.
– Что я имею в виду? – повторила она с резким торжествующим смешком. – Я имею в виду, что ночью, тридцать первого октября, когда Молчальники возвращаются, он услышал зов герцога Обри и последовал за ним через горы.
– Женщина… говори… или… – Вены на висках у мастера Натаниэля вздулись, во рту пересохло.
Вдова Бормоти засмеялась еще громче.
– Вы никогда больше не увидите своего сына! – глумилась она. – Юный Ранульф Шантиклер отбыл туда, откуда никто еще не возвращался.
Ни на мгновение он не сомневался в правдивости ее слов. Перед его внутренним взором вспыхнула картинка, которую он видел в рисунке потолка перед тем, как потерял сознание: Ранульф плачет среди полей левкоев.
Его захлестнула волна бессильной нежности. И рядом с мучительной болью, никоим образом не уменьшая ее, появилось чувство облегчения: напряжение ослабло, и человек может сказать: «Вот и свершилось». Он посмотрел на вдову без всякого выражения и глухо произнес:
– Откуда никто еще не возвращался… Но я тоже могу отправиться туда.
– Последовать за ним через горы? – насмешливо воскликнула она. – Нет, вы сделаны не из того теста.
Мастер Натаниэль кивнул Питеру Гороху, и они вместе вышли из дома. Кричали петухи, воздух был напоен близостью рассвета.
– Оседлайте моего коня, – сказал он глухо. – И разыщите мисс Хейзел.
Но он не успел договорить, как она подошла, бледная, с диким блуждающим взором.
– Я услышала из своей комнаты, как вы вышли, – с трудом проговорила она. – Все… все кончено?
Мастер Натаниэль кивнул. А потом спокойно, бесстрастным голосом передал ей то, что узнал от вдовы.
Обернувшись к Питеру Гороху, он произнес:
– Немедленно выпишите ордер на арест Эндимиона Хитровэна и отошлите его в Луд новому мэру – мастеру Полидору Виджилу. А вам, мисс Хейзел, лучше сразу же уехать отсюда – вам придется быть истицей на суде. Поезжайте к своей тетке, госпоже Плющ Перчинке, которая держит магазин в Зеленом Мотыльке. И помните, вы никому не должны говорить о том, какую роль я сыграл в этом деле – это важно. Нынче я непопулярная личность в Луде. А теперь не будете ли вы так добры приказать оседлать и вывести моего коня?
Его голос был таким бесцветным, таким мертвым, что Хейзел и кузнец несколько секунд простояли молча, охваченные благоговейным ужасом и невыразимым сочувствием. Потом Хейзел пошла выполнять его просьбу.
– Вы… вы же не собираетесь сделать то, о чем сказали вдове, сэр, ну… чтобы отправиться… туда? – спросил Питер Горох.
Глаза мастера Натаниэля вспыхнули, и он решительно произнес:
– Да, туда, и еще дальше, если понадобится… пока не разыщу своего сына.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы оседлать и вывести его коня.
– До свидания, дитя мое, – сказал он Хейзел, взяв ее за руку. И, улыбнувшись, прибавил: – Прошлой ночью ты вернула меня с Млечного Пути… А сейчас я отправляюсь земным.
Хейзел и кузнец стояли и глядели ему вслед, пока он и его конь не превратились в маленькое далекое пятнышко.
– Ну и ну, – промолвил Питер Горох. – Ручаюсь, впервые вижу человека, так сильно любящего своего сына, что он готов последовать за ним туда.

Глава 25
Закон подкрадывается и прыгает

Мастер Полидор Виджил в полном смысле – слова пережил самое большое в жизни потрясение, когда через несколько дней после событий, описанных в предыдущей главе, получил ордер на арест Эндимиона Хитровэна, составленный по всем правилам, с печатью и подписью окружного судьи из Лебеди-на-Пестрой.
Госпожа Златорада была права, когда говорила, что ее брат находится во власти доктора. Мастер Полидор был человеком слабым и праздным, однако он очень любил знаки отличия власти. Поэтому настоящее положение его идеально устраивало: он пользовался почетом и славой первого гражданина Луда-Туманного, который, к тому же, совершил coup d'etat Государственный переворот (фр.).

, но реально, как это обычно бывает, ни за что не нес ответственности.
И вдруг пришел этот ужасный документ – словно попытка отсечь ему правую руку. Первой его мыслью по получении бумаги было бежать советоваться с самим Эндимионом Хитровэном – несомненно, всезнающий и изобретательный доктор сможет доказать абсурдность обвинений. Но уважение к Закону и вера в то, что абсолютно все может оказаться тщеславием и иллюзией, но Закон всегда будет обладать устрашающей незыблемостью, пустило глубокие корни в душе мастера Полидора. Если существовал ордер на арест Эндимиона Хитровэна, ну что же – тот должен склонить голову, как любой другой гражданин и предстать перед судом.
Он еще раз перечитал ордер в надежде, что при повторном прочтении тот утратит свою реальность, окажется подделкой или мистификацией. Увы! Ошибиться в подлинности документа было абсолютно невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83