мало хорошего выходит, если ворошить прошлое.
Мастер Натаниэль промолчал, обдумывая ее рассказ.
– Ну что ж, – сказал он наконец, – все, что вы мне рассказали, очень интересно, в самом деле, очень интересно. Но приведет ли это к чему-нибудь – другой вопрос. Все улики – только косвенные. Однако я очень благодарен вам, что вы говорили со мной так откровенно. А если я еще что-нибудь выясню, то дам вам знать. Я вскоре уеду из Луда, но буду держать с вами связь. Обстоятельства могут сложиться так, что будет не лишним осторожности ради договориться о каком-нибудь слове или знаке, дающем понять, что гонец прислан действительно мной. Этот тип, которого вы знаете под именем Следопыт, с годами не стал менее хитрым, он полон коварства, и стоит ему только учуять, что мы его подозреваем, как он пустится во все тяжкие, лишь бы разрушить наши планы. Так какой же будет знак?
Его глаза заискрились.
– Придумал! – воскликнул он – Чтобы преподать вам маленький урок ругани, которую вы так не любите, мы сделаем вот как. Вы узнаете, что гонец от меня, если он обратится к вам со словами: «Клянусь Солнцем, Луной, Звездами и Золотыми Яблоками Запада!»
И он громко засмеялся, потирая руки от восторга.
– Вы такой же невозможный, как мой Перчинка, – засмущалась госпожа Перчинка. – Он часто, бывало…
Но мастеру Натаниэлю было достаточно воспоминаний. Поэтому он оборвал ее на полуслове, сердечно попрощавшись и рассыпавшись в изъявлениях благодарности.
Но у самой двери он обернулся, поднял кверху указательный палец и с нарочитой торжественностью произнес:
– Не забудьте: Клянусь Солнцем, Луной, Звездами и Золотыми Яблоками Запада.

Глава 19
Ягоды милосердной смерти

До глубокой ночи мастер Натаниэль мерил шагами пол курительной, пытаясь посредством сухих слов Закона и более живых, но менее надежных воспоминаний госпожи Перчинки проникнуть в ту старую деревенскую трагедию.
Он был уверен, что версия госпожи Перчинки верна. Фермера отравили, но не ивой. Так чем же? И какую роль играл в этом Следопыт, alias В данное время (лат.)

– Эндимион Хитровэн? Конечно же, интуиция не подвела мастера Натаниэля и на этот раз. Но будет несправедливо, если эта история так и останется неясным шепотом, слишком тихим, чтобы его уловило ухо Закона.
На столе лежал лоскут с вышиванием, который, по шутливому предположению мастера Амброзия, мог оказаться полезным. Он взял его в руки и стал машинально рассматривать. Амброзий сказал, что при виде его Эндимион Хитровэн подпрыгнул выше головы, и причина казалась ясна. И все же эта пурпурная земляника не похожа на волшебные фрукты. Мастер Натаниэль не мог не узнать их мгновенно. Хотя он ни когда не видел точно таких ягод, но был уверен, что они не росли в Стране Фей.
Он подошел к книжному шкафу и вынул большой фолиант в веленевом переплете. Это был очень старый иллюстрированный справочник растений Доримара.
Сначала мастер Натаниэль рассеянно листал его страницы, словно не ожидал найти там что-либо интересное. Но вдруг он нашел иллюстрацию, под которой было написано: Ягоды милосердной смерти. Он тихо присвистнул и положил вышивку рядом с картинкой. Ягоды нарисованные и ягоды вышитые были одинаковыми.
На соседней странице ягоды описывались в стиле, который мог быть отнесен знатоком литературы ко временам герцога Обри. Текст гласил:

Ягоды милосердной смерти
Это ягоды винного цвета, стебли стелятся по земле, листья похожи на земляничные. Они созревают в первой четверти месяца урожая. Их можно встретить только в некоторых долинах на Западе, и даже там их растет немного. И во имя птиц, детей и других неосторожных любителей ягод, благо, что дело обстоит именно так, ибо они являются смертельным и очень медленно действующим ядом, часто дремлющим в крови многие дни. Спустя время яд дает о себе знать зудом кожи, а язык, словно в наказание за ложь, произнесенную им когда-то, покрывается темными пятнами так, что становится похож на крылышки божьей коровки, и это является единственным предупреждением для жертвы, что близится ее конец. Ибо если дурное может обладать благословенными добродетелями, то мы смеем утверждать, что эти пагубные ягоды – милосердно-жестоки, так как избавляют сваю жертву от отрыжки и рвоты, невыносимого жжения и терзающих колик. А незадолго до смерти ее обнимает дремота, уступал которой, жертва погружается в приятный сон, который станет для нее последним. А теперь я дам вам рецепт смеси, которая, если у вас на совести нет греха и вы в мире с живыми, равно как и с мертвыми, и никогда не убили даже малиновки, и не ограбили сироту, не разрушили чью-либо мечту, может оказаться противоядием от этого яда, а может и нет. Вот и сам рецепт: «Возьмите пинту салатного масла, и поместите в стеклянную бутылку, добавьте розовой и календуловой воды. Цветы должны быть собраны на Западе. Когда масло станет белым, добавьте почек пиона, цветов календулы, а также цветов и верхушек чабреца. Чабрец должен быть собран недалеко от той стороны горы, где, говорят, танцуют феи».

Мастер Натаниэль отложил книгу, и его глаза смотрели скорее испуганно, чем торжествующе. Что-то зловещее было в словах, которыми мертвые рассказывали свои истории, вышивая их с недобрым лукавством в рукоделиях старых дев, пряча их в старинных книгах, написанных задолго до того, как он родился. Но почему его ухо так жадно ловило эту немую речь?
С его точки зрения старый травник описывал убийцу: хитрого, коварного, смягчающего свои темные дела милосердием, – убийцу, прикосновение кровавых рук которого было бальзамом для тела больного, а голос навевал сон на его мятущийся дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83