Впрочем, у нас особый случай. Двое работают отдельно друг от друга, но согласовывают свои действия и преследуют одну цель.
– Такое раньше где-то встречалось? Особенно у серийных убийц и похитителей?
– Я наблюдал что-то подобное лишь у изготовителей и распространителей детской порнографии, – наморщив лоб, задумчиво произнес Бакстер. – Нет, у нас действительно совершенно особый случай.
– Поверьте мне, подобное ни разу не описывалось в криминалистической литературе, – сообщил доктор Ленц. – Но это вовсе не значит, что мы ошибаемся в своих догадках. Все когда-нибудь случается впервые. Никому и в страшном сне не снилось, что можно коллекционировать женскую кожу, пока в пятидесятых не взяли Эда Гайна Эд Гайн – один из самых «знаменитых» американских маньяков, загубивший десятки жизней. Сдирал с убитых женщин кожу, облачался в нее, шил одежду и аксессуары. Послужил прототипом Буффало Билла из кинофильма «Молчание ягнят».

. А затем Том Харрис рассказал об этом в своей книге, и теперь вся страна знает, что такое «случается». В нашем деле приходится руководствоваться простым правилом: все, что мы способны себе вообразить, может существовать на самом деле. Больше того – происходить с кем-то в данный конкретный момент.
– Как они работают? – спросила я – Ну вот как вы себе это представляете?
– Разделение труда, – ответил Ленц. – Убийца действует в Новом Орлеане, художник – в Нью-Йорке.
– Но ведь Вингейта убили именно в Нью-Йорке!
– Не надо равнять взрыв с убийствами женщин. Тут совершенно другой мотив. Вынужденное преступление.
– Честно говоря, мне тоже приходила в голову такая мысль. Значит, по-вашему, подозреваемый из Нового Орлеана похищает женщин. Каким образом подозреваемый из Нью-Йорка пишет свои картины? Работает по фотографиям похищенных? Или каждый раз летает в Новый Орлеане и рисует с трупов?
– Если ваша догадка верна, – медленно проговорил Бакстер, – я буду молить Бога, чтобы он именно летал. Отследить «челноков» по их авиабилетам не составит труда. Мы сразу же получим несколько подозреваемых.
– Неужели все так просто?
– Этот вариант нельзя исключать. В конце концов, дело тянется уже больше года. Кому, как не вам, мисс Гласс, это знать. А фортуна ни разу не улыбнулась нам за все это время. Не пора ли?
Я с надеждой кивнула, но себя не обманешь. Нет, не стоит ждать подарков судьбы...
– Если Вингейта убили, чтобы заткнуть ему рот, почему это случилось именно сейчас? Вы можете предположить, как развивались события, подтолкнувшие преступника к этому убийству?
Бакстер откинулся на спинку стула и сцепил пальцы.
– Все логично. Мне кажется, Вингейт каким-то образом сам рассказал нашему подозреваемому в Нью-Йорке об инциденте, происшедшем в Музее живописи Гонконга. У нас есть распечатка всех входящих и исходящих звонков. Примерно через час после вашего триумфального появления на той выставке директор музея позвонил Вингейту в галерею.
– Значит, Вингейт все уже знал, когда я с ним разговаривала?!
– Необязательно. О происшествии в музее ему было известно, но он мог не связать это именно с вами.
– А если он знал и... Что ж, в таком случае в нем умер гениальный актер.
– О чем он вас спрашивал? – вновь подал голос Ленц.
– Собственно, вопросы в основном задавала я... А что, если он пытался меня подставить? Передать в руки убийце? А попался сам?
– Не исключено, – заметил Бакстер. – Если предположить, что Вингейт точно знал, что это именно вы подняли шум в музее, стало быть, он знал и о том, что на одной из картин изображена ваша сестра-близнец. Я даже не исключаю, что он вообще все знал об этих преступлениях. И вот вы ему позвонили. Его дальнейшие действия? Он связывается с нашим подозреваемым в Нью-Йорке и сообщает ему, что вы вот-вот появитесь у него в галерее. И, допустим, просит, чтобы «это» случилось не у него дома. Встречу с вами он пытается использовать для того, чтобы понять – что вы знаете и кому уже успели об этом рассказать. Вингейт уверен, что вас уберут в тот самый момент, когда вы от него выйдете. Но подозреваемый решает подстраховаться и убить сразу двух зайцев. И его план состоит в том, чтобы в дыму пожара сгинули вы оба.
– Так-так... – пробормотала я. – Господи... Выходит, Вингейт вырыл могилу другому и сам же в нее угодил.
– Скорее всего так оно и было, – сказал Ленц. – А Вингейт, вполне может статься, являлся ключом к разгадке, черт бы его побрал.
– Мне кажется, что он не знал всего.
– Не удивлюсь, если он постарался создать у вас такое впечатление. Но неужели вы ему поверили?
– В известной степени он был искренен. Очень убедительно объяснил, что не знает имени убийцы. Даже не был уверен, что это мужчина.
– Что? – воскликнули Бакстер и Ленц в один голос.
– Он сказал, что никогда не видел художника в лицо. А связь между ними осуществлялась при помощи тайников.
– Он прямо так и сказал – тайников? – переспросил Бакстер.
– Да, и еще усмехнулся. Сказал, вроде как в шпионских романах.
Я в двух словах передала им версию Вингейта о подбрасываемых ему в галерею картинах и о деньгах в ячейках камеры хранения.
– Ну что ж, звучит правдоподобно, – заметил наконец Бакстер. – С другой стороны, то, что нам известно о Вингейте, заставляет подвергать сомнению абсолютно все его слова и поступки.
– А что вам о нем известно?
– Ну, начать с того, что никакой он не Кристофер Вингейт. В действительности его звали Желько Крнич. Он родился в пятьдесят шестом в Бруклине, в семье эмигрантов из Югославии. А если быть до конца точным – в семье этнических сербов.
– Ваша информация достоверна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160