– По-моему, это в наших силах.
– Я уверен, что удастся, – поддержал Брауна Джего.
– Мне очень жаль, что мой сын доставляет всем столько хлопот, – размягченно проворчал Винслоу.
Льюк снова наполнил бокалы. Выпив вино, Винслоу спросил:
– Из Резиденции ни о каких переменах не сообщали?
– Никаких перемен там случиться не может, – ответил ему Кристл.
Винслоу удивленно поднял брови.
– Никаких перемен там случиться не может, – повторил Кристл. – До самой смерти ректора. Надеяться не на что. Мы должны привыкнуть к этой мысли.
После его резкой, почти грубой реплики все замолчали. Через несколько секунд Кристл проговорил:
– Нам придется привыкнуть к тому, что он умирает. Иного исхода тут быть не может.
– И нам придется привыкнуть к тому, что он надеется скоро выздороветь, – добавил Джего. – Я сегодня был у него и должен сказать, что это мучительно.
– Я тоже у него был и тоже измучился, – подтвердил Кристл.
– Он убежден, что скоро поправится, – сказал Джего. – И это самое страшное.
– А вы решились бы его разубедить?
– В первый же день.
– Да, решительный вы человек, – с явным осуждением проговорил Винслоу.
– Я решительно уверен, что это необходимо.
– Господа, я думаю, что доктор Джего вряд ли прав. – Винслоу обвел взглядом присутствующих. – Мне кажется, что на месте леди Мюриэл я поступил бы в точности так же, как она. Я подумал бы: ему можно дать несколько счастливых дней или недель. А раз можно, то, конечно же, нужно: ведь никакого иного счастья в его жизни уже не будет, – вот как я бы решил. Разве это не верно? – Винслоу посмотрел сначала на Кристла – но он промолчал, – а потом на Брауна, и тот ответил:
– Я, признаться, об этом не думал.
– Разумеется, не верно, – вмешался Джего. – Вы присваиваете себе право, на которое никто не смеет претендовать. – Он говорил сейчас без всякой неловкости – естественно, спокойно и проникновенно. – Мы редко сталкиваемся с коренными вопросами бытия, но один из них – как встретить свою смерть – человек безусловно должен решать сам, и тут уж никто не вправе навязывать ему своих решений. Нельзя быть тактичным или добрым, когда речь заходит о смерти: в этом случае предельная честность – наш святой долг.
Теперь все взгляды были устремлены на Джего.
– Господин казначей, – продолжал между тем он, – мы редко сходимся во мнениях. И ни вы, ни я не были друзьями Ройса. Нам обоим это известно, и сейчас не время лицемерить. Но в одном, я думаю, у нас с вами не может быть разногласий. Мы оба всегда его уважали. А ведь он неизменно смотрел правде в глаза, какой бы горькой она ни была. И мы прекрасно знаем, что он не захотел бы прятаться от правды перед лицом собственной смерти.
Винслоу молча глядел в свой пустой бокал. Тишину нарушил голос Кристла:
– Я целиком и полностью согласен с вами.
Снова наступило молчание. На этот раз его прервал Браун:
– Долго они смогут скрывать от него правду?
– Три или четыре месяца, – ответил я. – Если не меньше. Врачи утверждают, что через полгода все будет кончено.
– Я все время думаю, – сказал Браун, – как тяжело будет леди Мюриэл, когда ей придется сказать Ройсу правду.
– А я все время думаю, – проговорил Кристл, – как тяжело будет Ройсу ее узнать.
Принесли кофе. Пока Винслоу раскуривал сигару, Браун заговорил о наших житейских делах.
– Мне кажется, – сказал он, – что на очередном собрании мы должны сообщить о болезни ректора.
– Я уверен, что это необходимо, – поддержал его Кристл.
– Собрание состоится в первый понедельник после каникул, – напомнил Браун. – Нам придется обсудить вопрос о выборах нового руководителя колледжа. Это очень мучительный и деликатный вопрос, я понимаю, но другого выхода у нас нет.
– Мы не можем проводить выборы, пока Ройс жив, – сказал Кристл. – Однако я считаю, что нам нужно подготовиться к ним заранее.
И тут Винслоу опять показал свой характер. Он был раздражен удачной речью Джего, а умение Кристла и Брауна направить разговор в нужную им сторону окончательно вывело его из себя. Он сказал – намеренно медленно и неторопливо:
– Вы правы, было бы очень неплохо начать обсуждение этого животрепещущего вопроса именно в нынешнем триместре. Кое-что мы действительно можем решить заранее. – Он остренько глянул на Джего, а потом, как бы размышляя вслух, повернул голову к Брауну. – О некоторых весьма существенных подробностях нам нужно договориться уже сейчас. И вот одна из них – будем ли мы подыскивать нового руководителя на стороне или попытаемся найти его в нашей среде? – Винслоу немного помолчал и обходительно, почти елейно закончил: – Многие наставники считают – и у них для этого есть веские, как мне кажется, основания, – что нам следует пригласить руководителя со стороны.
Я заметил, что Льюк напряженно пригнулся вперед и его лицо ярко пылает от волнения. Жизнерадостный, но уравновешенный и рассудительный, он весь вечер упорно молчал, а сейчас, когда Винслоу обдуманно, с наслаждением разрушал надежды Джего, тем более не собирался вмешиваться. Но он превосходно все понимал: от его острой наблюдательности не могла, конечно, укрыться холодная враждебность, затопившая уютно обогретую камином профессорскую.
– Я не имел в виду, – по-обычному степенно, но с оттенком торопливости проговорил Браун, – что нам следует принимать сейчас столь кардинальные решения. Мне думается, что пока нам нужно только объявить на собрании о смертельной болезни Ройса, и не более того. Это даст нам возможность обсудить некоторые вопросы в частном порядке. Ничего другого мы, по-моему, делать сейчас не должны.
– Я совершенно с этим согласен, – сказал Кристл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113