«Снимите! Снимите!..»
Мистер Найт не шелохнулся.
– Но вот однажды ночью, месяца три тому назад, – это было в сентябре, – он как раз обдумывал благодарственную проповедь по случаю урожая, ночь была чудная, теплая, он еще выпил стакана два вина за обедом, вдруг я просыпаюсь и не слышу его дыхания, но чувствую, что он не спит. Обычно он всегда меня зовет, а тут я как будто шестым чувством угадала, – что-то случилось, раз он меня не зовет. И в это время он говорит, так спокойно, точно просит стакан воды: «Дорогая, мне кажется, я ухожу от тебя».
С соседней кровати послышался вздох.
– Я не говорил: «Мне кажется, я ухожу», – шепотом произнес мистер Найт. – Я сказал: «Дорогая, мне кажется, я умираю».
Спеша продолжить рассказ, миссис Найт, все еще благодушная и оживленная, приняла эту поправку; она рассказала о приходе врача, о его предположениях, надеждах и предостережениях о том, что делала она и как вел себя мистер Найт. Странно, но, несмотря на все преклонение перед мужем, она придерживалась фактов и точно описывала его поведение, явно далекое от стоицизма. А он, после единственного своего возражения, не спорил больше и не открывал глаз, пока наконец не произнес слабым, но решительным голосом:
– Милочка, я бы хотел немного поговорить с Льюисом.
– Только чтобы это тебя не утомило.
– Не утомит, если мы будем осторожны, – ответил мистер Найт с такой же озабоченностью.
– Может быть, это и ничего, – смилостивилась она. – На всякий случай я здесь, рядом.
Она дала мне все инструкции и удалилась в гостиную, но не скрылась из вида и оставила дверь отворенной, словно тюремщик, который присутствует при свидании. Мистер Найт с трудом поднял голову и лег повыше на подушке; глаза его были теперь открыты, и он смотрел в окно, но искоса бросал на меня свой Обычный – я его помнил – умный, злой и острый взгляд, в котором светилась какая-то тайная мысль.
Он по привычке начал издалека, но я это помнил и приготовился внимательно слушать, пока он своим обычным витиеватым путем доберется до основной мысли.
– До меня, Льюис, новости доходят теперь редко, да это и понятно, но все же мне довелось услышать, что вы процветаете. В жизни все, конечно, не прочно, и мы не должны требовать слишком многого, но, даже учитывая это, верно ли, что вы процветаете?
– Во многом верно.
– Рад за вас, очень рад.
Я подумал, что он, вероятно, говорит почти искренне; он всегда относился ко мне хорошо. Затем он продолжал осторожно:
– Во многом?
– Больше, чем я рассчитывал.
– Нам, конечно, трудно задавать друг другу некоторые вопросы по причинам, о которых обоим тяжко вспоминать, но мне все-таки хотелось бы думать, что вы наконец вкусили блаженство такого дара, как счастливое супружество.
Я был уверен, что подбирался он вовсе не к этой теме. Он задал вопрос очень мягко, и так же мягко я ответил, что действительно, кажется, начинаю его вкушать.
– Это единственное, чем судьба меня наградила, но уж зато наградила больше, чем других, – сказал мистер Найт. – И если вы позволите, то я скажу, Льюис, что это ни с чем не сравнимое счастье.
Он говорил шепотом, и жена не могла его слышать; причем, как это ни удивительно, он снова был совершенно искренен.
– Мне вспоминается, – продолжал он, – простите, что я перескакиваю с одного предмета на другой, но если не ошибаюсь, я видел сообщение о рождении – в «Таймсе», кажется, или в «Телеграфе»? А может быть, и тут и там? – которое я почему-то связал с вашим мнением. Возможно ли это?
– Да, – ответил я.
– Я, кажется, припоминаю, – еще раз простите меня, если я ошибаюсь, – что ребенок был мужского пола?
– Да, – ответил я.
– Мне помнится также, что его назвали Чарльз Джордж Остин. Признаюсь, хоть за последнее время я, разумеется, не в курсе ваших дел, имя Джордж я связал с эксцентричной фигурой Пассанта, который, кажется, был вашим приятелем в те дни, когда я впервые о вас услышал.
– Да, – ответил я, – мы назвали его в честь Джорджа Пассанта.
– Неплохо, – мистер Найт самодовольно улыбнулся, – совсем неплохо для старого сельского священника, давно потерявшего всякую связь со всеми вами и с внешним миром.
Он говорил, а я все время ясно сознавал, что все это лишь мелкая пристрелка, что он еще не приступал к атаке.
Он продолжал:
– Надеюсь, ваш сын таков, что вы можете им гордиться. Вы, возможно, из тех отцов, кому дети приносят счастье. – Затем он снова изменил направление разговора, заметив непринужденно и задумчиво: – Порой, услышав о ваших успехах, я мысленно возвращаюсь к тем временам, Льюис, когда вы впервые пришли в мой дом; как вы думаете, не потому ли со мной происходит такое, что мне нечем заполнить время? Сознаете ли вы, что с тех пор прошло четверть века? И, несмотря на все уважение к вашим успехам и признание того положения, которого вы достигли, порой я задумываюсь; не рассчитывали ли вы в ту пору, много лет назад, получить больше земных побрякушек, чем… чем, скажем, выпало на вашу долю? Потому что в те дни, еще в юности, в вас была непреодолимая сила. Конечно, я понимаю, у каждого из нас своя судьба и с ней надо мириться. И все-таки порой мне кажется, что в какие-то минуты вы думали: что ж, могло быть хуже, но и сейчас не бог весть как хорошо; бывают в жизни разочарования, которых не ждешь.
Ах, вот оно что, думал я, вот куда он клонит. И ответил:
– Да, в юности я мечтал добиться большего.
– Конечно, – размышлял вслух мистер Найт, – на вашу долю выпало немало тягот в личной жизни. И я полагаю, если бы вам удалось начать все сначала и дойти до самой вершины, то в ваши годы вы бы не стали заполнять свою жизнь заботами о жене и ребенке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116