- лукаво спросила Наташа и
гордо выпрямилась.
Больничный халатик, тапочки... невеста моя.
- Делаю, - серьезно сказал я. - Предложение и руки, и сердца. Обещаю,
что эти руки мои будут и стирать, и гладить, и мыть посуду, и писать
стихи, и согревать тебя. А сердцем моим ты владеешь безраздельно уже
давно. Как и мыслями.
- Стирать да мыть этим рукам необязательно, для этого у меня тоже
есть руки, а поскольку я теперь владею всем, то и распоряжусь по-своему:
твои пусть больше пишут и чаще согревают.
- Так оно и будет.
- А насчет остального сделаем так, как ты считаешь нужным, - прижа-
лась ко мне Наташа.
И вдруг посмотрела на меня снизу со страхом:
- Лишь бы ты не передумал, не бросил меня...
- О чем ты, маленький?
- А мне два дня назад томограмму сделали, Валера, - сказала она мед-
ленно и умолкла.
- Ну и... - не выдержал я молчания.
- Обнаружили туберкулому, - опустив глаза, сказала Наташа. - Предла-
гают операцию.
- Когда?
- Недели через три-четыре. Здесь режут по вторникам и четвергам. Та-
кое расписание.
- А ты что сказала?
- Ничего. Тебя ждала.
До чего же резкий, бездушный, безжизненный этот дневной свет из вечно
зудящих молочных трубок... Белые стены... Белый кафель... Белые скамей-
ки-диваны... Что значат мелкие расчеты - ехать зайцем или нет, когда
идет другая игра, где ставка - жизнь, а проигрыш - смерть... Вот если
выиграем, тогда заживем... Не знаю, в комнате или в квартире, не в этом
дело.
- Валера, вот что я подумала, - ласково, успокаивающе сказала Наташа,
- ты бы сходил, с моим лечащим врачом посоветовался- поговорил бы.
- Он что, дежурит сегодня?
- Нет, просто он - аспирант, Воробьев его фамилия, и живет он в обще-
житии, здесь неподалеку. Я вот и адрес узнала. Хочешь, сходи к нему пря-
мо сейчас, пока я на ужине.
Я рассмеялся, несмотря на всю напряженность ситуации:
- Помнишь Бомарше? Фигаро только придумал, что надо написать записку,
а у Розины она уже готова.
- А я и есть Розина. Только ты тоже будь, как Фигаро - не задерживай-
ся, ждать тебя буду.
Я поплутал среди четырех одинаковых жилых корпусов, стоящих поодаль
от института, прежде чем отыскал нужный мне. Дверь открыл розовощекий
парень с синими глазами:
- Здравствуйте! - сказал я и запнулся.
Как представиться?
- Я - муж больной Кузнецовой... Впрочем, не муж пока, скорее жених...
Извините, я займу у вас пять минут, мне очень надо посоветоваться с ва-
ми.
- Проходите, - пригласил Воробьев.
Маленькая комната в общежитии: одно окно, кровать, двухстворчатый
шкаф, пара стульев, книжная полка, на столе сковорода с остатками яични-
цы с вермишелью - быт аспиранта.
- Минутку, - Воробьев унес сковородку в коридор и сразу вернулся.
Мы сели на стулья.
Я сбивчиво объяснил ситуацию.
- Понятно, - кивнул головой Воробьев. - Что касается развода и
свадьбы, то тут я пас.
Разве медики тоже гоняют в преферанс, подумал я, вспомнив свои сту-
денческие годы.
- По поводу состояния больной Кузнецовой могу дать не совет, а инфор-
мацию. Вы, очевидно, знаете, что институт наш - специализированный, исс-
ледовательский, клиника - экспериментальная. Кузнецова поступила на обс-
ледование в связи с тем, что на стадии полного выздоровления, когда для
нее были показаны, то есть эффективны, препараты химиотерапии, у нее
наступило резкое изменение в худшую сторону всей картины заболевания.
Нам удалось стабилизировать процесс, приостановить его развитие, но, к
сожалению, зашел он слишком далеко, образовалась туберкулома, и требует-
ся оперативное вмешательство.
- Операцию будете делать вы?
- Нет. Я - терапевт, собираю практический материал для диссертации.
Случай Кузнецовой доказывает связь и активное влияние лимфатической сис-
темы на течение процесса, что и является темой моей диссертации.
Тема, случай, связь... все-таки мы все для медиков только материал,
подопытные кролики, а не живые люди. Знал бы этот спокойный, уверенный в
себе парень, что Наташа не выздоровела от того, что затосковала, перес-
тала радоваться жизни, и при чем здесь лимфатическая система? Или именно
в ней затаилась душа?
Тогда я сделал открытие мирового значения...
- Так кто же будет делать операцию?
- Не знаю. Это уже не моя епархия. Теперь Кузнецову должны перевести
в хирургическое отделение. Я не думаю, что ее выпишут, хотя такой вари-
ант не исключается - раз она у нас, мы и должны вроде бы довести лечение
до конца. Но все теперь зависит от хирургов. Если кто-то из них заинте-
ресуется ее случаем, то операцию сделают быстро, но советую не тянуть, у
вас в запасе месяц. Самое большее. Идеально было бы, если бы оперировал
академик, директор нашего института, но к нему очередь.
- Посодействовать ничем не можете? А? - с глухой надеждой спросил я.
- Что вы! - в первый раз улыбнулся Воробьев. - Я сам из Владимира.
Приезжий из провинции. Мне дай бог только защититься, самому бы кто-ни-
будь помог.
Это уж точно, если сам себе не поможешь, то кто поможет? Шансов мало,
но что делать?
Я узнал у него, как попасть на прием к академику, простился и вернул-
ся к Наташе. Мы еще раз все обсудили с ней. Получалась такая программа -
развод, женитьба, операция, квартира.
Времени - месяц, хорошо бы успеть. Не получится - значит, не судьба.
Главное, чтобы операция прошла успешно, главное - здоровье.
И все-таки теория вероятности сработала - на обратном пути в элект-
ричке меня поймали контролеры, но я, не споря, уплатил штраф, чем нес-
колько удивил ревизоров и вызвал бурный монолог добросердечной соседки
по вагону, утверждавшей, что я еле-еле успел на поезд и поэтому ехал без
билета, хотя это было неправдой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64