Но ты пойми - они
из разряда тех, кто причисляет себя к элите, кто превыше всего ценит
свою независимость, свою свободу...
И Марина рассказала Люсе, как Антон помог ей, спас ее от Пи-
жона, когда она потеряла голову, превратившись в рабыню этого ни-
чтожества, как она в благодарность за это помогала, в свою очередь,
выкарабкаться из беды другу Антона - Вике, как они уже много лет
поддерживают друг друга по принципу: "Не считайся ни с чем, но
выручи друга, если он просит." И что, собственно говоря, и ее знаком-
ство с Сергеем, и знакомство Люси с Виктором - результат действия
этого принципа, добровольно принятого ими и неукоснительно ис-
полняемого.
- Этого не может быть! - не выдержала Люся. - Это же гадко, как
ты не понимаешь? Я не верю тебе, ты лжешь, ты ревнуешь, Марина...
Извини, я не хотела тебя обидеть, может быть что-то и было между
тобой и Антоном, а потом между тобой и... Но чтобы Вика... чтобы
он... Я не верю...
- А он предлагал тебе жениться? - с иронией в голосе спросила
Марина. - Раз уж у вас такое всепоглощающее чувство...
- Нет, - торопливо ответила Люся. - Да разве дело в этом...
Мы просто не говорили на эту тему...
И тут Люся осеклась.
Марина поняла это по-своему и продолжала убеждать Люсю в
своей правоте, приводя новые примеры из своей жизни и из жизни
триумвирата, стараясь постепенно доказать подруге, что в общем-то
здесь нет ничего странного и предосудительного, наоборот, Люсе
повезло, что в нее влюбился именно Виктор и что хорошо бы ей стать
четвертой в их тройственном союзе.
Люся молчала, иногда даже согласно кивала головой, потом по-
зволила увести себя на кухню, где они с Мариной поужинали аппетит-
но приготовленным мясом с "Мукузани".
Затем Люся поехала домой.
Марина, справедливо со своей точки зрения считая, что дело сде-
лано и что Люсе просто надо усвоить сказанное, не стала ее задержи-
вать.
Весь остаток вечера и всю длинную бессонную ночь Люся на-
пряженно вспоминала день за днем, час за часом все с самого нача-
ла...
... И как она пришла в дом Виктора, не зная, что за столом сидят
трое, чей союз так расчетливо вершил ее судьбу и судьбу Сергея...
... И как настойчиво, последовательно Виктор вел двойную игру,
добиваясь встречи с ней...
... И как ей позвонила Марина и сказала с тревогой в голосе, что
Виктор болен, серьезно болен...
... И свою последнюю встречу с Виктором Люся тоже вспоминала,
но уже совсем по-иному, чем прежде, и уже совсем иначе понимала
его исповедь опустошенной души, не верящей в смысл работы, а зна-
чит, жизни, разочаровавшейся в бывших друзьях и не обретшей но-
вых...
... И вспомнила Люся предложение Виктора встречаться регуляр-
но, еженедельно, по принципу: раз - и все!
С удивительной ясностью и высокой болью поняла Люся, что
пришла к ней настоящая любовь и что счастье свое она разделила с
двойственным по натуре человеком, под красивой оболочкой которого
оказались пустота и прах.
И вместе с рассветом нового дня Виктор для Люси как любимый,
как личность, как человек умер.
22
Виктор жил.
Но он не был жив в полном смысле этого слова.
Время, сложенное из мгновений, как поток из капель, имеет свой-
ство не только сжиматься и бежать или растягиваться и еле ползти.
Время может быть не только пустым, как бессмысленность, или на-
полненным, как квант энергии. Время может быть светлым и мрач-
ным.
Механизм отсчета времени у Виктора замедлил свой ход почти до
полной остановки. Нет, Виктор спал без сновидений, просыпался, де-
лал энергичную зарядку, был активен, многое успевал сделать, и все
у него получалось, выходило, достигалось почти без напряжения, как
легкое дыхание.
Виктор ощущал высокий, как весенний паводок, эмоциональный
подъем, и для него каждое мгновение достигало необычайной плот-
ности.
Но при этом в глубине души у Виктора росла, ширилась, чер-
нела трещина духовного раскола. Из нее веяло могильным холодом,
она грозила погубить жар его полнокровной любви, грозила превра-
тить нирвану его счастья в мертвое, обыденное существование. Поэто-
му Виктор не был жив в полном смысле этого понятия.
И как неверным светом сдваиваются тени во время солнечного за-
тмения, так Виктор все острее ощущал двойственность своего бытия...
... Шел четвертый день после последней его встречи с Люсей.
Виктор не знал о том, что Люся побывала у Марины, не знал об их
разговоре, но необъяснимо для себя суеверно боялся звонить ей.
Виктор пришел в свой кабинет, как всегда, за полчаса до начала
работы. Давно миновали те времена, когда он демонстративно являл-
ся в лабораторию со звонком. Его рабочий день, день начальника
лаборатории, начинался с составления плана дня. В принципе каркас
дня складывался заранее, в процессе предыдущей работы, но уточ-
нялся Виктором именно в эти полчаса до трудового старта. Виктор
продумывал, к кому из начальства и влиятельных в институте людей
ему надо зайти с утра. Такой ежедневный ритуал таил в себе необхо-
димость постоянного напоминания о себе, о своих проблемах. Кро-
ме того, в этих, чаще коротких, а иногда и весьма длинных беседах
Виктор получал отрывочную информацию о состоянии дел в других
лабораториях, о котировке своих и чужих акций, точнее понимал,
чем надо заниматься в первую очередь, чтобы не отстать от закля-
тых друзей и закадычных врагов по службе.
Ровно в девять в кабинет заглянул Иван Сергеевич, бывший на-
чальник Виктора, бывший начальник лаборатории, бывший хозяин
этого кабинета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60