Иван Сергеевич сокрушенно чесал в
затылке - как же это он раньше не понимал таких простых вещей!
- и Виктор был счастлив, настолько счастлив, что ему чудилось, что
это вовсе не сон, а настоящая реальность. Виктору стало легко
на душе, он даже любил Ивана Сергеевича и каялся в том, что не-
справедливо обижал этого прекрасного человека. Иван Сергеевич
уже ставил аккуратный знак процента - косая палочка с двумя но-
ликами, - последовательно зачеркивая им цифры и тридцать, и два-
дцать пять, и двадцать...
Иван Сергеевич хотел уже было перечеркнуть таким образом
и цифру пятнадцать, но замер. Виктор услышал телефонный звонок,
который требовательно прозвучал внутри Ивана Сергеевича. Иван
Сергеевич остался неподвижен, а внутри себя снял телефонную
трубку и односложно, но с готовностью отвечая, выслушал чей-то
бархатный гулкий голос. Беседа была короткой, судя по тону, дове-
рительной и закончилась бурными взаимными пожеланиями и бод-
рыми приветственными салютами, словно расходились после встре-
чи на далеком меридиане два фрегата.
Иван Сергеевич положил карандаш поперек листа с перечерк-
нутыми цифрами и сочувственно взглянул на Виктора.
- Вот Георгий Аркадьевич звонил, у него в лаборатории тоже
опыты поставили, какие Марчук ставил, и получили, понимаешь,
Коробов, получили-таки тридцать процентов прироста... Эх, ты,
балаболка, зря я тебе поверил...
... В другом сне майор Савелов писал и писал свой длинный ра-
порт, сочувственно кивая головой Виктору. Виктор видел одновре-
менно и майора Савелова, и себя, и то, что пишет майор. А получи-
лось так, что Виктор говорил одно, а майор писал совсем другое.
При этом майор внимательно выслушивал объяснения Виктора и все
его слова обращал против Виктора. Работа эта была нелегкая, ино-
гда майор задумывался, но, преодолев временно возникшую слож-
ность в изложении какой-то мысли, веселел и уже даже совсем с
симпатией глядел на Виктора.
Майор дописал рапорт, отметил этот факт точкой, аккурат-
но поставленной в конце последней фразы, посмотрел с удовлетво-
рением на исписанный лист и поставил готическую, вытянутую в
струнку по стойке "смирно", подпись. Вздохнул, сдвинул фуражку
на затылок, поднялся и вышел, скрипя сапогами.
Виктор, по мере того, как давал объяснения и одновременно
читал рапорт майора Савелова, все отчетливее понимал всю безыс-
ходность своего положения и бесполезность своих объяснений. Он
смотрел на листок рапорта, оставленный майором на столе, и бе-
зумное желание прекратить разом эту духовную пытку подсказало
ему такой простой и такой желанный выход. Виктор листок ра-
порта, свернул его вчетверо, скатал в трубочку и зажал в кулаке. А
кулак сунул в карман куртки. И там, в кармане, обнаружил дырку, в
которую протолкнул трубочку рапорта.
Половина дела была сделана. Виктор встал и подошел к двери.
Глубоко вздохнул и выдохнул - словно весь встряхнулся. По коридору
отделения милиции Виктор прошел не торопясь, по-деловому рав-
нодушно. Все были заняты своими заботами и никто на него не
обратил внимания.
Солнечный свет летнего дня приветствовал Виктора на пороге,
и только, когда Виктор вышел из переулка, в котором находилось
отделение милиции, на широкую улицу, то увидел майора Савелова.
Майор стоял спиной к нему на другой стороне улицы, заложив
руки за спину. В руках он держал белый конверт. Майор приоткрыл
металлический козырек красного почтового ящика, на котором
наискось было написано белым "Для Москвы" и опустил письмо. За
это время Виктор успел дойти до подземного перехода, ведущего в
метро.
Виктор ехал в метро и, казалось, на вкус, на цвет, на запах
ощущал пьянящий воздух свободы: хочу - в кино, хочу - в ресторан,
хочу - в осенний лес за городом, хочу - ... Что хочу, то и ворочу. До-
ма он скинул куртку, ботинки и завалился на кровать, закинув за
голову руки.
Все данные Виктора - адрес, фамилию, служебный телефон,
место работы - майор написал в рапорте. Майор их не запомнил,
наверняка, не запомнил, а если и запомнил, то пойди теперь докажи,
что Виктор был в милиции.
Виктор рассмеялся, сел на кровать и бритвой подпорол под-
кладку куртки. Белая трубочка бумаги осталась белой, когда он
раскатал ее, осталась белой, когда он развернул вчетверо сло-
женный лист, осталась белой, когда он перевернул лист. Бумага
была пустой.
И Виктор с ужасом понял, что он, не посмотрев, взял этот
лист бумаги со стола, а рапорт унес с собой майор Савелов, запе-
чатал его в конверт и опустил в красный ящик с надписью "Для Мо-
сквы"...
... В третьем сне Галина стояла у зеркала и причесывалась.
Она злилась и от того похорошела. Виктор поймал на лету ее руку
и потонул лицом в ее теплой ладони. Галина попыталась выдернуть
руку, бросила расческу и другой рукой схватила Виктора за волосы,
повторяя со слезами в голосе:
- Дурак, господи, какой же дурак! Угораздило же меня полю-
бить такого дурака...
Но сопротивлялась она не зло и, в конце концов, притянула его
голову к себе и поцеловала так властно и желанно, как она сделала
это в первый раз, неожиданно для него, вскоре после их знакомства.
И Виктор пил соленую влагу ее глаз, и ему было горячо от ее дыха-
ния, и он все крепче обнимал ее, пока она, ласково разведя его руки,
не перевернулась в его объятиях и не попросила тихо:
- Помоги мне...
Виктор смотрел на ее покорно склоненную шею, на ее пылаю-
щую щеку и припухший от слез глаз, и руки у него дрожали от
нежности и желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60