В подклювном мешке сто восемь кедровых орешков. «Через полмесяца не останется ни одной шишки целой», – подумал Росин и, бросив кедровку в туес – пригодится на суп, принялся бить колотом по деревьям.
Испугавшись ударов колота, слетело несколько тетеревов. Они тоже лакомились орехами, вышелушивая их, как кедровки, прямо из шишек.
А кедровок не стесняло соседство Росина. Они лущили шишки даже на дереве, по которому он бил колотом. «Ладно, всем хватит, – думал Росин. – А кедровки ведь и пользу приносят: рассаживают кедры. Кое-что уцелеет из их запасов и прорастет на следующий год».
На каждом дереве гирлянды шишек.
«Наколочу побольше, потом собирать буду», – думал Росин.
Вдруг там, где только что был, тревожно закричали кедровки. «Уж не медведь ли?» Росин осторожно пробрался к поляне. А там росомаха расправлялась с только что сбитыми шишками, выгрызая из них орехи. Ветерок потянул от Росина. Росомаха подняла мордочку и, понюхав воздух, неуклюже припустилась с поляны.
«Надо, пожалуй, сразу подбирать шишки, а то их тут быстро растащат», – подумал Росин, глядя, как их обрабатывали еще и кедровки…
Под вечер Росин ворвался в избушку:
– Федор! Ты посмотри, что в кедраче творится! Сплошь кедровки! На каждом дереве, наверное, по сотне. Как саранча! И все летят и летят. Знать, со всей тайги!
Федор поковылял к открытой двери. Прямо над избушкой, и слева, и справа от нее, стаями и в одиночку летели и летели кедровки.
– Худо дело. Все орехи оберут. Поспешать надо. Ты шишки не таскай, прямо там, в кедраче, хорони под хворост. Собрать потом успеешь. Второй раз за всю жизнь та кую напасть вижу. Все черно! Смотри-ка, так и мельтешат! И в деревне ничего собрать не поспеют, – сокрушался Федор.
Шишки исчезали прямо на глазах.
Росин принялся колотить по кедрам. Сбитые тут же собирал в кучу и закрывал хворостом. С каждого следующего кедра шишек падало все меньше и меньше. Кедровки работали проворней… Росин торопился, но уже темнело, трудно было искать сбитые шишки…
Чуть свет в кедраче опять застучал колот Росина.
Но не спали и кедровки. Их стало еще больше. Огромные стаи заполонили урман. Везде эти птицы. Уже попадались начисто обобранные кедры. Выклевав два-три ореха, кедровки бросали шишки на землю, а тут не зевали мыши, бурундуки. Эти зверьки добрались и до сбитых Росиным шишек. Хворост для них не преграда.
Глухари, тетерева, белки, ронжи тоже накинулись на орехи.
Теперь после удара колота шишки не сыпались дождем. Росин запускал в кедровок палками. Птицы отлетали. Но прилетали другие, глядя на них, возвращались спугнутые, и опять продолжался погром.
Вдруг – почти не тронутое кедровками дерево. Шишек много – птицы ни одной. А на соседних деревьях кишели кедровки. «Почему так? – удивился Росин и пошел к этому высокому, густому кедру. – Может, орехи какие-нибудь несъедобные? Вряд ли». Поставил колот возле ствола, отвел подальше назад – надо протолкнуть вон какое дерево – и ударил со всей силой по кедру. Сверху с ревом почти на голову свалился медведь! Росин в сторону, медведь в другую! Падали кусочки содранной когтями коры, а зверя и след простыл.
«Вот это да! – покачал головой Росин. – Даже испугаться не успел. Хорошо – пестун попался. А если бы старик?… Надо же, медведи и те за орехи принялись».
Со всех сторон летели кедровки. Чтобы опередить их, Росин торопливо застучал колотом.
Еще через день в кедрачах совсем не осталось шишек. Опустошив кедрачи, птицы так же быстро пропали, как и появились.
Пришлось по-другому добывать орехи.
Вооружившись ножом, острым колом и маленькой лопаткой из оленьего рога, Росин разыскивал по урману белые колышки, заранее поставленные около найденных бурундучьих норок.
Отыскав норку, Росин гибким щупом из ивового прута определял место бурундучьей кладовой и рыл над ней узкий шурф, прорезая чуть ли не полуметровое сплетение корней. В кладовой были отборные кедровые орехи, без единого гнилого или пустого.
…За день два берестяных туеса полны орехов. Взяв их наперевес, Росин шагал к избушке.
По деревьям темным туманом заползали сумерки. Вокруг высокие старые сосны.
Из дупла, выдолбленного в сухой сосне черным дятлом, выглянул и пропал какой-то зверек. «Белка», – подумал Росин.
Зверек опять показал маленькую мордочку с крупными черными глазками. «Да это же летяга!» – узнал Росин таинственного ночного зверька. Выбравшись из дупла, летяга забралась на самую вершину дерева, сжалась в комочек и, резко оттолкнувшись, бесшумно полетела, похожая на серо-белый треугольник. Пролетев метров тридцать, почти у самой земли схватилась за кору дерева, быстро вскарабкалась на вершину и вот опять, растопырив передние лапы и вытянув задние, расправила летательную перепонку и, исчезая в сумерках, спланировала к третьему дереву.
Росин спустился к ручью. У воды стоял небольшой кустик шиповника. На самой верхней веточке краснела всего одна ягодка. К этой ягодке карабкался бурундучок. Но стебель, на котором она росла, так тонок, что согнулся даже под тяжестью этого маленького зверька. Он сорвался и упал в траву. Стебель выпрямился, и на нем по-прежнему краснела ягода. Бурундучок выскочил из травы, снова полез на куст. Добрался до тоненькой веточки, и повторилось то же самое– опять свалился и снова полез. Росин опустил лук. «Это, наверное, тот самый бурундучок, которого не удалось поймать в этой норе, – подумал Росин, глядя на раскопанную неподалеку нору. – Там еще сухой шиповник рядом с орехами был. Все ягоды, наверное, давно перетаскал, а до этой добраться не мог. А теперь, после погрома, пришлось лезть и за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52