Я слушаю вас очень внимательно.
Профессор сунул в диктофон кассету и нажал кнопку "Play".
На хорах произошло какое-то движение, зажегся неяркий свет над органным пюпитром, прозвучали первые, не очень уверенные аккорды. Несколько минут Профессор и полковник Блюмберг молча слушали, потом Профессор спросил:
-- Что это?
-- Не знаю. Какой-то хоральный прелюд, скорее всего. Мне так и не хватило времени послушать серьезную музыку. Вам тоже?
-- Да.
-- Диктофон лучше вынуть и положить между нами на кресло. А то мой голос будет резаться, а ваш чрезмерно усиливаться. Зачем давать лишнюю работу расшифровщикам?..
Шишковец остановил запись.
-- Диктофон? -- переспросил он. -- Откуда он знал, что вы записываете разговор?
Профессор только что не развел в стороны большими мосластыми руками.
-- Даже не знаю, как вам ответить. Он просто знал, и все.
-- У него был детектор?
-- Какой детектор? При чем тут детектор? Ему не нужен никакой детектор. У профессионала такие вещи просто в крови, в генах. Вы же знаете, в какой момент выкрикнуть лозунг, чтобы его подхватила толпа?
-- В общем, да.
-- Вам нужен для этого детектор? Подсказчик? Нет. -- Считая объяснение законченным и исчерпывающим, Профессор пустил остановленную Андреем Андреевичем запись.
"Профессор. Я не сомневался, что эта встреча состоится, как только увидел тебя в ложе прессы. Зачем тебе понадобился этот маскарад?
Блюмберг. Почему маскарад? Я экономический эксперт, мое агентство официально аккредитовано в пресс-центре Балтийского клуба. Я просто не мог игнорировать событие такой важности.
Профессор. Это твои телевизионщики пишут там все подряд?
Блюмберг. Да, я нанял эту группу.
Профессор. Зачем?
Блюмберг. Давайте не будем тратить на это время. Сами вы это прекрасно знаете, а тому, для кого предназначена эта кассета, объясните своими словами. Нет у меня никакого настроения читать лекции для ваших толстомясых
боссов..."
"Толстомясые боссы" не очень понравились Шишковцу, но Профессор жестом попросил его не останавливать запись.
"Блюмберг. Встречный вопрос, коль уж мы затронули эту тему. Как вам удалось поставить на уши все контрольные телесистемы Германии? И меньше чем за сутки. Понимаю: в Союзе, то есть в России, там довольно приказа. Но здесь, в чужой стране?
Профессор. Мы сотрудничаем. У нас много общих врагов. Наркотики, терроризм.
Блюмберг. Значит, под маркой поиска террористов вы и провернули это дело? На пару часов раньше -- и вы бы меня засекли. Я как-то и сам не сразу понял, что происходит.
Профессор. Значит, это был ты?
Блюмберг. Мои люди. Все данные о каждом человеке, который имел хотя бы косвенное отношение к переговорам, зафиксированы и хранятся в сейфе.
Профессор. И что ты будешь с этой информацией делать?
Блюмберг. Это будет зависеть от того, что будете делать вы. Давайте, учитель, немного посидим и помолчим. Я мечтал об этой минуте двадцать три года..."
Странная, глубокая тишина храмового зала. Негромкий орган.
"Блюмберг. Как вы жили все эти годы. Профессор?
Профессор. Работал. А ты?
Блюмберг. Тоже.
Профессор. Я прочитал обе твои книги. Ну, про нравы нашей конторы я и без тебя знал. А книга про французский Иностранный легион очень понравилась. Как тебя туда занесло?
Блюмберг. Я прослужил там пять лет. Хотел забыть, что я русский.
Профессор. Не удалось?
Блюмберг. Нет.
Профессор. Пишешь еще?
Блюмберг. Нет. Все, что я знал, я написал. А выдумывать скучно и недостойно этого странного и, в общем, высокого ремесла. Занимаюсь бизнесом.
Профессор. И преуспел, насколько я знаю.
Блюмберг. Преуспел? Может быть. Я как-то об этом не думаю. Ну, есть у меня миллионов двадцать. Но знаете, за что бы я их все до последнего цента отдал? Чтобы оказаться с вами во дворе Елисеевского гастронома, взять у грузчиков две бутылки "Кавказа" по трешке и выхлестать их там же "из горла".
Как мы однажды с вами и сделали. Помните, надеюсь?
Профессор. Конечно, помню.
Блюмберг. Парадоксально, но даже на разных сторонах баррикады мы работали для одной цели. И самое поразительное другое. То, чего никто из нас не ожидал: мы ее достигли.
Профессор. У нас были разные цели. Ты разрушая систему снаружи, я пытался реформировать и укрепить ее изнутри. Можешь радоваться: ты оказался более прав.
Блюмберг. Рано радоваться. Итог происшедшего не осознан. И не скоро будет осознан. И не поддается прогнозу будущее. Это самое тревожное.
Профессор. Рад, что ты это понимаешь. Ты не хочешь расспросить меня о России?
Блюмберг. Вы знаете о ней не больше меня. При всей вашей информированности. Или даже меньше. Потому что я смотрю на нее снаружи, а вы изнутри.
Профессор. А вот эту вещь я знаю. Это Пассакалья Баха. Помолчим..."
Пауза. Негромкий орган.
Еще пауза.
"Блюмберг. А теперь переверните кассету и поговорим о деле. Чем были вызваны нынешние переговоры?
Профессор. Никаких переговоров не было.
Блюмберг. Мы говорим сейчас не для средств массовой информации, а для людей, принимающих решения. Переговоры были. Про списки участников я упоминал. Могу добавить, что у меня есть несколько записей встреч российской делегации с прибалтами. Секретных встреч. Если называть вещи своими именами, прибалты послали Россию с ее балтийскими претензиями куда подальше. Без обиняков. Их поддержали, по существу, скандинавы и немцы. Я не говорю сейчас о том, разумно ли и справедливо ли это. Я просто констатирую факт. И вопрос у меня такой: кто инициировал эти переговоры и почему?
Профессор. Я был категорически против.
Блюмберг. Но ваше мнение, как всегда, игнорировали? Вам это не надоело, учитель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114