- Только я не помню, где дом. И дорогу не помню. Диктуй адрес.
Адрес. Не было там никакого адреса, только номер участка. Но Мамаев нашелся:
- Писатель, который возил нас. Он помнит. Визитку не выбросила?
- Нет.
- Звони ему. Когда приедешь, запрись, никому не открывай. Свет не включай.
Сообразив, что в доме ей придется быть одной, Люська перепугалась:
- Папа, я боюсь. Там же вокруг никого!
- Черт! Найми кого-нибудь из местных, пусть сторожит!
- Когда ты приедешь?
- Не знаю. Когда приеду, тогда и приеду.
У него было острое желание отправиться на Истру немедленно, затаиться там, переждать опасность, но это было бы проявлением слабости, а он не мог позволить себе быть слабым.
- В офис! - приказал он Николаю и весь день занимался делами с той особенной старательностью, с какой всегда делает рутинную работу человек, которому вечером предстоит тяжелый, но сладостный разговор с уличенной в измене женой.
III
Тюрин приехал в восьмом часу вечера. Даже злобное мстительное чувство, с которым Мамаев ждал его, не помешало ему отметить тяжелую мрачность и словно бы брезгливость на высокомерном и более сонном, чем обычно, лице начальника службы безопасности. Но Мамаев был слишком вздрючен, слишком занят собой, чтобы задумываться о причинах его мрачности.
Не спрашивая разрешения, на правах своего, Тюрин подошел к бару, вмонтированному в книжный шкаф, налил себе старого скотча, который Мамаев держал для важных посетителей, тут же, не отходя, выпил, налил еще и со стаканом в руках уселся в кожаное кресло возле журнального стола.
- Устал, как собака. Полдня за рулем, - объяснил он. - - Дела-то плохие, Петрович.
- Может быть, может быть, - покивал Мамаев. - Но ты даже не представляешь, насколько плохие.
- Не хочешь спросить, куда я ездил?
- Нет, Тюрин, я хочу спросить тебя о другом, - ответил Мамаев. - Совсем о другом.
Он пересел из-за письменного стола во второе кресло возле журнального стола и доверительно поинтересовался:
- Скажи, Тюрин, тебе плохо работалось у меня?
- Нормально.
- Может, я мало тебе платил? Работой перегружал? Или тачку плохую купил? Может, ты хотел "мерс", а я купил тебе вшивую "вольвуху"?
- Тачка как тачка.
- Но ведь что-то тебе не нравилось? Давай начистоту. Что тебе не нравилось?
- Кончай, не время! - раздраженно бросил Тюрин. - Многое мне не нравилось. Но не время сейчас об этом.
- Нет, Тюрин, время, - возразил Мамаев. - Время! Другого не будет!
От невозможности сидеть на месте вскочил, быстро прошел по кабинету, остановился перед Тюриным, набычив лысоватую голову и сунув руки в карманы пиджака, как бы силой удерживая их там.
- Понять я хочу, Тюрин. Понять я тебя хочу. Я же тебя из говна вытащил. Я дал тебе все. Ты был мне почти другом. За что же ты со мной так поступил? За что же ты меня продал?
И тут же, не давая времени для ответа, крикнул с прорвавшейся злобой:
- Молчи! Молчи, сука! Молчи!
Затем шагнул к комнате отдыха и распахнул дверь:
- Заходите!
В кабинет вошли Николай и охранник из службы безопасности, подталкивая впереди себя мужичонку с опухшим от пьянки лицом. Это был Васька-сантехник из дома на Малых Каменщиках.
- Смотри, кореш, - предложил ему Николай. - Разуй глаза и смотри. Нет ли среди присутствующих известного тебе гражданина?
Васька-сантехник испуганно огляделся, увидел Тюрина и обрадовался ему, как родному:
- Земляк! Ты? А я тебя ждал, ждал!
- Он? - спросил Николай.
- Он! Он! - радостно закивал сантехник. - Здорово, земеля! Куда ты пропал?
- Что же ты не поздоровкаешься с земляком? - поинтересовался Мамаев.
- Хватит ломать комедию! - брезгливо бросил Тюрин.
- Не рад тебе землячок, - сочувственно проговорил Мамаев. - Ну, иди, отдыхай. - Он вытащил из кармана десятидолларовую купюру и сунул сантехнику. - Выпей за здоровье землячка.
- Это можно. Это мы завсегда. Если у тебя, хозяин, будут проблемы насчет фановой трубы или, к примеру сказать, засор...
- Иди, иди! - подтолкнул его к выходу Николай. - Закончено опознание.
- Что скажешь, Тюрин? - спросил Мамаев. - Что скажешь, гниль ты ментовская?
- Не вовремя ты затеял эту бодягу, вот что скажу! - с неожиданной для Мамаева резкостью ответил Тюрин. - Не вовремя!
- А ты куда-то спешишь?
- Я никуда не спешу. А вот твой счет пошел уже на часы!
Даже тени смущения не было на его высокомерном сонном лице. Усталость была. Раздражение было. Злость была. А смущения не было. Не было!
- Правильно народ говорит: когда человек приходит в торговлю, он теряет стыд, а когда приходит в милицию - теряет совесть, - констатировал Мамаев. Я все думал: как мне с тобой поступить? Выгнать, это само собой. А потом? Перекрыть кислород, чтобы тебя даже рядовым охранником никуда не взяли? Можно, конечно. Но потом подумал: нет, не буду я этого делать. Просто задам тебе один вопрос. И если честно ответишь, отпущу с миром. Вот этот вопрос: за сколько ты меня продал? Сколько сребреников Буров тебе заплатил?
- Знаешь, в чем твоя проблема, Петрович? Ты считаешь, что всех можно купить.
- Да, ошибся, - сокрушенно признал Мамаев. - Виноват, ошибся. Забыл, что всех можно перекупить. За сколько же тебя перекупили, мразь?
Тюрин повертел стакан с виски в руках, поставил его на стол и встал.
- Хватит с меня. Прощай, Петрович. На твои похороны я принесу венок. Сказать, что будет написано на ленте? "Мудаку". Вот это и будет написано: "Мудаку"! Вот такими буквами: "Мудаку!"
И он показал, какими буквами.
- Уйдешь, когда разрешу! - рявкнул Мамаев.
- Уйду, когда захочу! Ты не в том положении, чтобы так разговаривать со мной! Ты сейчас ни с кем не можешь так разговаривать! Потому что ты труп! Понял?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81