Вот и все. Что скажешь, Томас Ребане?— Что я скажу? — переспросил он. — Я знаю, что я скажу. Да, знаю. Вот что я скажу: «Ну и дура же ты, Рита Лоо, извини за выражение, еб твою мать!»— Вот и ты меня пожалел. А теперь я пойду. Интересно было с тобой поболтать. Бай-бай, дарлинг.— Куда ты пойдёшь? Ночь.— Я знаю куда.— Никуда ты не пойдёшь! — заявил Томас и встал в дверях, похожий в своей красной пижаме на огненный крест, предупреждение заблудшим в тумане жизни. — Я понял. Теперь я все понял. Ты навешала мне этой лапши на уши, чтобы уйти и вмазаться. Чтобы я тебя не держал. Не нужно, Рита Лоо. Не делай этого. Ты уже почти выскочила. Подержись ещё совсем немножко. До утра. Утром уйдёшь.— Это не лапша на уши. Это было.— Было — не было. Кого это интересует? Ничего не было. В моей прошлой жизни тоже было много такого, о чем я не люблю вспоминать. И не нужно вспоминать. Раздевайся и ложись. Нам обоим нужно поспать. Завтра все будет по-другому.Он попытался усадить её на кровать, но Рита выскользнула из его рук и отошла к зеркалу.— Завтра будет хуже, — сказала она.— Нет, завтра будет лучше.— Хуже, Томас Ребане, хуже. Завтра будет лучше мне, а тебе будет хуже. Неужели ты ещё ничего не понял? Почему я появилась возле тебя?— Не знаю, — ответил Томас. — Почему?— Отец вызвал меня из Швейцарии. Я не хотела уезжать. Но он пригрозил, что перестанет за меня платить. Он сказал: это твой шанс. Сделай так, чтобы он женился на тебе. Сегодня он самый богатый жених Эстонии. Потом ты вернёшься в клинику доктора Феллера, а я смогу наконец удалиться от дел и буду читать книги, которых не успел прочитать, и слушать музыку, на которую у меня никогда не хватало времени. Он любит говорить красиво.— Сколько стоит лечение в клинике доктора Феллера? — полюбопытствовал Томас.— Четыре тысячи долларов в месяц.— А в чем оно заключается?— Ни в чем. В том, что там нет телевизора, радио и газет.— И за это дерут четыре штуки в месяц?! — возмутился Томас. — Это же почти полтинник в год! А что же там есть?— Библиотека. Лошади. Утки на озере.— Ничего себе! Но твой отец не хочет удалиться от дел. — сказал он, вспомнив разговор генерала Мюйра с Янсеном. — Наоборот. Он хочет стать премьер-министром Эстонии.— Откуда ты знаешь?— Знаю. Мне иногда кажется, что я знаю слишком много. Слишком много лишнего.— Но главного ты не знаешь. Главное в том, что мы с тобой будем самой красивой парой в Эстонии. Но недолго. А потом я стану самой богатой вдовой Эстонии.— Почему вдовой? — не понял Томас.— Потому что тебя похоронят на Метсакальмисту.— Ты все перепутала. У тебя все немножко перемешалось в голове. На Метсакальмисту похоронят останки моего деда.— А потом тебя. Рядом с дедом. А я останусь безутешной вдовой.— Это сказал тебе твой отец? — недоверчиво спросил Томас. — Так и сказал: станешь вдовой?— Нет. Он сказал не так. Я спросила: и долго мне придётся быть с этим придурком? Он ответил: успокойся, очень недолго.— Придурок — это ты про кого?— Про тебя.— Спасибо за откровенность. Люблю откровенных людей. Я и сам стараюсь быть откровенным. Но у меня не всегда получается. Одно маленькое «но». Чтобы ты стала вдовой, меня нужно убить. А это не так-то просто. Меня охраняют лучшие диверсанты России.— Ты имеешь в виду этих ребят?— Да. В прошлом они — офицеры-десантники. Их нанял охранять меня Юрген Янсен. И заплатил им за это сто тысяч баксов.— Вот как? Этого я не знала. Но это многое объясняет. Вот они тебя и убьют. И это будет — рука Москвы. А потом уберут их. Но я недолго буду самой богатой вдовой Эстонии. Нет, недолго. Потому что я вмажусь и меня вернут в клинику доктора Феллера. Теперь уже навсегда. А моим опекуном станет мой отец Генрих Вайно. И к нему перейдёт управление всем имуществом твоего деда. Твоим наследством, Томас Ребане.— Какую-то ерунду ты несёшь! — разозлился Томас. — Какое наследство? Нет никакого наследства. Купчие пропали. И ты это знаешь.— Почему же я вернулась к тебе?— Почему? Да очень просто. Ты поняла, что не в бабках счастье.— Ты идиот? — с интересом спросила она. — Или прикидываешься?— Нет, я придурок. И хватит об этом. Не люблю говорить о себе. Это нескромно.— Я вернулась, потому что отец сказал мне: возвращайся, все идёт по плану. Что, по-твоему, это значит, Томас Ребане?— Понятия не имею.— Это значит, что купчие нашлись.— Знаешь, наркошные дела я приравнивал к пьянке. Но думаю, что был не прав. По пьянке и с похмелюги человек не слишком хорошо соображает. Это я точно знаю. А от дури, оказывается, наоборот. Соображает хорошо. Я бы даже сказал: слишком хорошо.— Купчие нашлись, — повторила Рита. — Их нашёл твой приятель Краб.— Да ну? Когда это он успел? Когда мы разговаривали с ним, никаких купчих у него не было.— Уже были. После свалки у гостиницы кейс подобрал какой-то алкаш. Когда-то он фарцевал у «Берёзок» и знал, что вы с Крабом работали в паре. Он понял, что это важные бумаги. Ты был в Германии, поэтому он пошёл к Крабу. Краб купил у него купчие за сто долларов и только после этого пришёл к тебе.— Откуда ты знаешь?— Тебе что важно: откуда я это знаю или как было на самом деле? Он хотел наследством твоего деда поправить свои дела.Томас насторожился:— Разве у него плохо идут дела? Он говорил, что по акциям его фирмы набегает по двенадцать процентов годовых.— Акции его фирмы завтра не будут стоить той бумаги, на которой они напечатаны. Он взял большой кредит и не сможет его вернуть.— Вот падла, — расстроился Томас. — Выходит, он меня обул?— Он обул себя. Ухватил кусок не по зубам. Он им подавится. Купчие нашёл в его сейфе начальник его охраны Лембит Сымер. Сымер работает на Янсена. Во всех фирмах, подконтрольных национал-патриотам, есть люди Янсена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118