— Нашли. По словесному портрету. По совокупности признаков. Но не всех. Только четырех. Рост. Телосложение. Цвет волос. Цвет глаз.— В деле была его подписка о сотрудничестве с НКВД?— Да, была.— Так чего вы ждёте? — заорал я. — Её нужно немедленно опубликовать! Вместе со сводными данными о деятельности разведшколы. И вся Эстония будет до посинения спорить, Штирлиц Альфонс Ребане или не Штирлиц. Национал-патриоты отменят похороны. А это нам сейчас и нужно!— Не знаю, нужно ли это делать, — проговорил Голубков. — Не уверен, Серёга. Совсем не уверен.— Почему?— Мы искали архивное дело Альфонса Ребане среди заключённых, поступивших во внутреннюю тюрьму Лубянки в сентябре пятьдесят первого года. И найти не смогли.— Но все же нашли?— Да, нашли. Его привезли на Лубянку не в сентябре пятьдесят первого года. Его привезли в мае сорок пятого года. Понимаешь, что это значит?— Нет.— Это значит, что Альфонс Ребане не был агентом НКВД. ГЛАВА СЕДЬМАЯ «Особая папка. Допуск лиц только по списку, утверждённому Наркомом внутренних дел СССР.ДЕЛО 8746/45 З/к номер 12, 1908 г.р., эстонец.Начато: 10 мая 1945 г.Срок хранения до: вечно.
СПРАВКА. Фамилия, имя, отчество. Год рождения — 1908. Место рождения — г.Таллин. Национальность — эстонец. Гражданство — гражданин СССР. Партийность — беспартийный. Социальное происхождение — из буржуазии. Образование — Высшая военная школа в Таллине.Участие в Великой Отечественной войне — с 1941 по 1945 гг. на стороне гитлеровской Германии. Воинское звание и должность — штандартенфюрер СС, командир 20-й Эстонской дивизии СС.Занимаемая должность до ареста — военнопленный.Дата ареста — 9 мая 1945 г.Доставлен во Внутреннюю Тюрьму НКВД СССР 9 мая 1945 г. в 22 час. 40 мин. ПРОТОКОЛ ДОПРОСА з/к 12 10 мая 1945 г. Допрос проведён заместителем начальника Первого Главного Управления НКВД СССР полковником Трофимовым в присутствии секретаря-стенографиста майора Александрова.ВОПРОС. Моя фамилия Трофимов. Полковник Трофимов. При всех наших беседах будет присутствовать майор Александров. Он секретарь-стенографист. Все, что вы скажете, и все, что я скажу вам, будет дословно фиксироваться. Есть ли у вас жалобы на обращение с вами?ОТВЕТ. Нет.ВОПРОС. Есть ли у вас жалобы на условия содержания?ОТВЕТ. У меня ещё не было времени оценить условия содержания. Где я нахожусь?ВОПРОС. В здании Наркомата внутренних дел СССР.ОТВЕТ. В Москве?ВОПРОС. В Москве.ОТВЕТ. Могу я подойти к окну?ВОПРОС. Подойдите.ОТВЕТ. Это Москва?ВОПРОС. Да, Москва.ОТВЕТ. Мёртвый город. Как Берлин. Не разрушен, но все равно мёртвый. Сейчас шесть часов утра. Почему на улице так много людей?ВОПРОС. Они празднуют победу. Девятое мая объявлено праздником. Днём победы. Праздник продолжается. Люди радуются победе.ОТВЕТ. Странный праздник. Нужно радоваться концу войны. Победе радоваться нельзя.ВОПРОС. Во все времена люди праздновали победу. Не знаю ни одного случая, чтобы праздновали поражения.ОТВЕТ. Поэтому история так и движется. От одной катастрофы к другой. Победы пьянят, но ничему не учат. Учат поражения. Это центр Москвы?ВОПРОС. Центр. Лубянка.ОТВЕТ. Значит, это и есть Лубянка? А с виду — обычное учреждение. Только очень длинные коридоры. Не предполагал, что когда-нибудь изнутри увижу Лубянку.ВОПРОС. Давайте начнём. Можете курить. Вы курите?ОТВЕТ. Нет.ВОПРОС. Вы понимаете, почему оказались на Лубянке?ОТВЕТ. Понимаю. Не совсем понимаю, как я здесь оказался. Но почему — понимаю. Это значит, что вы не считаете меня мелкой сошкой. Это высокая оценка моего вклада в борьбу против коммунистов.ВОПРОС. С сентября 1941 года до марта 1945 года вы воевали против Красной Армии в качестве командира 658-го Восточного батальона германского вермахта, а затем в качестве командира полка и командира 20-й Эстонской дивизии СС. На оккупированных немцами территориях вы проводили карательные операции, массовые расстрелы евреев, коммунистов и лиц, принимавших активное участие в деятельности советских органов. Вы признаете себя виновным в этих преступлениях?ОТВЕТ. Не затрудняйтесь, полковник. Чтобы расстрелять меня, вам не нужны никакие формальности. Я мог бы сказать, что выполнял приказы. Но не скажу этого. Я знаю, чего вы от меня хотите. Вы этого не добьётесь. Так что лучше вам сразу меня расстрелять. Вы сделали ошибку, затеяв операцию по моему похищению. Как называются такие операции на вашем профессиональном жаргоне?ВОПРОС. Секретное изъятие.ОТВЕТ. Звучит канцелярски. Похищение, по-моему, романтичней. Но это дело вкуса. Так вот, секретное изъятие меня было ошибкой.ВОПРОС. Почему вы так думаете?ОТВЕТ. Мой ответ нужен вам для протокола?ВОПРОС. Я хочу вас понять. Но если не хотите, можете не отвечать.ОТВЕТ. И вы не будете ломать мне кости и загонять иголки под ногти?ВОПРОС. Вы на Лубянке, штандартенфюрер, а не в подвалах гестапо.ОТВЕТ. Не вижу разницы. Разница только одна. И она не в пользу Лубянки. В гестапо пытали, чтобы добиться правды. На Лубянке пытали, чтобы добиться признания вины. Чаще всего несуществующей. Не возражайте, полковник. В Эстонии внимательно следили за московскими процессами тридцатых годов. Меня потряс расстрел маршала Тухачевского. Да, потряс. Я понял, что Россия оказалась во власти дьявола.ВОПРОС. Маршал Тухачевский был врагом народа и признал свою вину.ОТВЕТ. Это и было для меня потрясением. Его признание.ВОПРОС. Вернёмся к теме нашего разговора. Вы сказали, что считаете ваше похищение нашей ошибкой. Почему? Повторяю, можете не говорить. Загонять вам иголки под ногти я не буду.ОТВЕТ. Что ж, скажу. Почему бы и нет? Пока я говорю, я живу. Современная Шахрезада: тысяча и одна ночь на Лубянке. Скажу не потому, что хочу жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118