По моему настоянию он прислушался к звукам, которые неслись из окон Мюйра, и после некоторого раздумья согласился, что да, так, это орёт кот. Но, по его мнению, это была ещё не причина для взлома двери. Тем более что кот орёт не все время, а иногда замолкает. И лишь когда я заставил его принюхаться к запаху, который сочился из квартиры даже сквозь плотно закрытую дверь, он распорядился вызвать сварщика.Стальная пластина вывалилась, открывая доступ в квартиру. К этому моменту я успел намочить под водосточной трубой носовой платок, выжал его, расправил и держал наготове.Сварщик выключил резак и потянул на себя дверь. Из щели с истошным рёвом вылетел Карл Вольдемар Пятый, вскочил на голову домовладельца, оттуда на крышу полицейской машины, с неё на мокрую голую липу во дворе, а уже с липы на крышу дома.Я сунулся было в квартиру, но лейтенант решительно отстранил меня и бесстрашно перешагнул через порог, исполняя служебный долг. И тут же выкатился по ступенькам крыльца к патрульной машине и начал судорожно блевать на багажник. Это дало мне возможность беспрепятственно проникнуть в жильё старого кагэбэшника и сделать то, из-за чего я и заставил Томаса звонить дежурному по городу и вызывать полицейских. А именно: взять из узкой хрустальной вазы, стоявшей на столе в гостиной, увядшую розу и вынуть из бутона круглую жемчужно-серую виноградину на булавке.Это был чип, который в этой розе я переправил в жилище Мюйра после нашей прогулки по Тоомпарку. Он сделал своё дело, и его необходимо было изъять, чтобы не создавать дополнительных трудностей эстонской полиции. Если бы при осмотре места происшествия этот чип был обнаружен, это ввергло бы таллинскую полицию в ненужные размышления и отвлекло от охраны правопорядка.Только после этого я осмотрелся, по-прежнему прижимая к лицу мокрый носовой платок и стараясь дышать как можно реже. Дух в квартире был такой, какой и должен быть там, где несколько дней пролежал разлагающийся труп. Знакомый запах. Запах войны. У войны запах не порохового дыма. У неё запах тлена и стылой гари пожарищ. Во всяком случае, у нашей войны был такой запах. И ещё баранья вонь от немытых тел чеченских полевых командиров, которых мы неделями отслеживали, а потом волокли к своим. А иногда и не волокли.Отставной генерал КГБ Матти Мюйр лежал возле крутой лестницы, ведущей в его спальню. Ноги были на ступеньках, а голова на коврике. Она была вывернута таким образом, что причина смерти не вызывала сомнений. Он свернул себе шею.Что было причиной падения? Да что угодно: головокружение, сердечная слабость, вызванная сильным душевным волнением. Опознавать его придётся по косвенным признакам. Потому что лица у него не было. Был череп в обрамлении серых жёстких волос. Да под провалом носа сохранилась не объеденная его любимым котом полоска жёстких седых усов. Череп с усами.Нервных просят не смотреть.Я вышел из квартиры. Передо мной почтительно расступились. Я выбросил платок, отдышался и приказал одному из полицейских:— Срочно вызывайте скорую.— Он жив? — недоверчиво спросил полицейский.— Нет. Вызывайте скорую для лейтенанта. Пока он не выблевал свой желудок.Я отдал чип Артисту, чтобы он присовокупил его к прочей спецтехнике, лежавшей в спортивной сумке с надписью «Puma», оставил Муху и Артиста с Томасом, которому предстояло давать объяснения полиции и участвовать в затяжных формальностях, а сам сел в «линкольн» и приказал ехать в гостиницу. Водила тронулся с места, но тут же резко затормозил, выскочил из машины, немного поблевал, а потом очень вежливо, даже заискивающе попросил меня пересесть на заднее сиденье и открыл все окна.Поднявшись по служебному ходу в номер, я сразу же разделся догола и сложил все шмотки в полиэтиленовый мешок. Потом долго мылся под горячим душем. Натянув треники, вызвал коридорного и велел ему выбросить мешок на помойку. Отдавать одежду в стирку или химчистку не имело смысла. Этот запах все равно будет преследовать меня, даже если его не останется. А когда кажется, что одежда воняет, это все равно что она и в самом деле воняет. Поэтому я дал коридорному триста баксов и попросил сбегать в какой-нибудь магазин и купить мне джинсы, свитер и плащ, размер сорок восьмой, рост четвёртый, а сдачу оставить себе. Это его вдохновило. Через час я уже был готов предстать перед секретарём российского посольства, который, как сообщил мне Томас, домогался встречи со мной весь сегодняшний день.Ещё подъезжая к особняку посольству, я обратил внимание, что в здании, несмотря на позднее время, освещены все окна. Пока помощник секретаря посольства, встретивший меня на вахте, вёл меня по длинным, устланным ковровыми дорожками коридорам в кабинет шефа, навстречу быстро проходили люди с озабоченными лицами, открывались и закрывались двери кабинетов, шмыгали секретарши, прижимая к выразительным бюстам папки с бумагами. Атмосфера была такой, будто в посольстве вот-вот начнут жечь архивы.— Что тут у вас происходит? — поинтересовался я, когда секретарь посольства сдержанным жестом указал мне на кресло за приставным столиком для посетителей, а сам углубился в лежавшие перед ним бумаги, давая понять, что мне предлагается подождать, пока он закончит с важным, не терпящим никакого отлагательства делом. — Готовитесь к эвакуации?— Пока нет, — последовал холодный ответ.— Пока. Звучит оптимистично, — заметил я. — Но что-то все-таки происходит?— Господин Пастухов, я вызвал вас не для того, чтобы обсуждать эти проблемы, — с ледяной вежливостью произнёс секретарь. — Вы не могли бы пару минут помолчать?— Да, конечно, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118