!Томас разорвал банковскую бандероль и на всякий случай проверил баксы. Настоящие. Да что же это, черт возьми, значит?Он бросил быстрый, искоса, взгляд на Краба. Тот сидел в кресле, подавшись вперёд, — ну точно краб, изготовившийся схватить добычу своими клешнями.И Томас рискнул. Он отодвинул от себя пачку и сказал:— Сто.— Чего? — не врубился Краб. — Сто — чего?— Сто штук баксов. Бонус.— Ты что, блин, мудак?— Да, — кивнул Томас. — Ты это сам сказал. А я не спорил.— Фитиль! Ты что, блин, несёшь?! Другой бы спасибо сказал!— Вот и иди к другому.— Ладно, чирик. — Краб извлёк из кейса ещё пачку и шмякнул её на стол, как цыган шапку в решающий момент базарного торга. — Вот — чирик!— Сто, — повторил Томас. — На пять процентов акций — согласен. На штуку за совет директоров — согласен. Но бонус — это святое. Сто, Краб.— У тебя же ничего нет! — возмущённо взревел Краб. — Пусто! Нуль! У тебя, бляха-муха, пустые руки!— Это я думаю, что пустые, — возразил Томас. — А ты думаешь, что не пустые. За пустые руки ты бы и бакса не дал.— Ну, блин! Не ожидал я этого от тебя! Не ожидал! Я считал тебя порядочным человеком!— Знаешь, Краб, ты сейчас напоминаешь мне неопытного кидалу, — проговорил Томас. — Из молодых, которому ещё морду не чистили по полной программе. Когда опытный кидала видит, что клиент упирается, он просто линяет. А кидала неопытный начинает обижаться. Будто это клиент хочет его обуть, а не он клиента. И что самое интересное, он обижается очень искренне.Этого парадокса я понять никогда не мог.Да Краба наконец дошло, что Томас его подловил, и он быстро сменил тактику.— Фитиль, я и не говорю, что у тебя пустые руки. Может, и не пустые. Да, я верю, что не пустые. Но это я всем рискую, а ты ничем. Двадцатник — и по рукам. Годится?— Сто.Томасу показалось, что Краба сейчас хватит удар. Лысина его побагровела, а глазки стали совсем маленькими и светлыми. В нем происходила титаническая внутренняя борьба, и Томас напряжённо ждал, чем она кончится.В тишине кабинета резко прозвучал телефонный звонок.Томас подошёл к письменному столу и взял трубку.— Слушаю.— Вас снова беспокоит секретарь российского посольства, — раздался тот же мужской голос. — Господин Пастухов не вернулся?— Господин секретарь, у меня важное совещание, — раздражённо ответил Томас. — Я помню вашу просьбу и выполню её при первой возможности.Этот звонок произвёл на Краба странное впечатление. Он словно бы потускнел, кожа на лысине ещё больше сморщилась. Он пожевал погасшую сигару, затоптал её в пепельнице и тускло сказал:— Полтинник, Фитиль. Все. Больше не потяну. Не могу.И Томас понял: да, все. Клиент на пределе. Больше жать нельзя. Насчёт «не потяну» он, конечно же, врал. А вот насчёт «не могу» не врал. Пятьдесят штук — это был тот психологический предел, переступить через который Краб не мог просто в силу своей натуры. Психология — великая вещь, против неё не попрёшь.Томас и не стал переть.— Ладно, так и быть, — сказал он. — Годится.Краб недоверчиво на него посмотрел.— Годится, — повторил Томас. — Не понял? Я согласен.— Слово сказано? — хмуро спросил Краб.— Сказано.— Точно?— Точно.— Тогда посиди, я сейчас приведу нотариуса. Он ждёт внизу, в холле.Краб вышел, прихватив с собой кейс. Томас почувствовал себя оскорблённым до глубины души. Он-то считал, что ведёт тонкую психологическую игру с достойным противником, а Краб держал его за баклана. Томас был совершенно уверен, что, когда Краб вернётся, в кейсе у него будет «кукла». Да за кого он, черт возьми, его принимает? Или он вообще всех считает бакланами? И это — современный эстонский бизнесмен. Что же за нравы царят в этом мире современного бизнеса, если такие, как Краб, достигают в нем немалых высот?Краб вернулся через пятнадцать минут с седовласым человеком с профессорской бородкой и в очках с тонкой золотой оправой. В руках у него был коричневый кожаный портфель с золотой монограммой.— Частный нотариус Пегельман, — представился он и предъявил документы, из которых следовало, что он действительно частный нотариус Пегельман и имеет государственную лицензию на совершение всех сделок. — Господин Ребане, не соблаговолите ли вы дать мне свой паспорт?Томас соблаговолил. Расположившись за письменным столом, Пегельман извлёк из портфеля стопку отпечатанных на лазерном принтере документов и начал подробно объяснять Томасу их содержание.Сертификат на пять процентов голосующих акций компании «Foodline-Balt». Договор между советом директоров и господином Ребане о зачислении в качестве его взноса всего наследства его деда как в тех объёмах, которые известны на момент подписания договора, так и в тех, которые станут известны в дальнейшем. Генеральная доверенность, которой господин Ребане передаёт все права на наследство своего деда господину Анвельту. Понимает ли уважаемый господин Ребане, о чем идёт речь?— Продолжайте, я вас внимательно слушаю, — заверил Томас.На самом деле он слушал не очень внимательно. Лишь машинально отметил, что все цифры в документах были проставлены заранее, точно бы Краб был уверен, что сумеет удавить Томаса на пять процентов акций вместо пятнадцати, с которых он начал торг. Но и это не задержало внимания Томаса. Со злорадным и даже мстительным чувством он ждал главного момента этой дешёвой комедии и прикидывал, достаточно ли будет просто швырнуть в морду Краба его так называемые баксы или стоит ещё и врезать кейсом по его крабьей лысине. Шарахнуть. Сверху. Со всего размаха.Пожалуй, стоит, решил Томас. Да, стоит. Он это заслужил. Это же надо так не уважать партнёра!— Господин Анвельт, прошу поставить вашу подпись, предложил нотариус, уступая Крабу место за письменным столом и кладя на стопку документов «паркер» с золотым пером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118