Как на диковинную козявку.До чего же я люблю, когда на меня так смотрят.— Ладно, — сказал я. — Так мы ни к чему не придём. Назовите свою фамилию и должность.— В этом нет необходимости. Вы знаете меня. Мы с вами имели беседу несколько дней назад.— В Аугсбурге сейчас половина второго ночи. В Таллине — половина первого. Что вы делаете в посольстве в это время?— Я ждал этого звонка.— Опишите себя.— Не понимаю. Зачем?— Вы не хотите назваться. А я сомневаюсь, что вы тот человек, которого я знаю.В голосе моего собеседника появилась некоторая растерянность.— Ну, рост метр семьдесят шесть. Телосложение среднее. Особых примет нет.— Вы меня описываете или себя?— Господин Пастухов, вам двадцать девять лет, а мне сорок два!— Цвет волос?— Тёмные. Немного седые.— Мешки под глазами есть?— У кого?— У вас.— Да, есть.— Цвет лица желтоватый? Как газета, которая полежала на солнце?— Господин Пастухов, что это вы себе позволяете? — возмутился Таллин.— Ничего лишнего. Я всего лишь хотел убедиться, что вы — это вы.— Убедились?— Да. Это я понял. Не понял другого. С каких пор секретарь российского посольства выполняет указания Национально-патриотического союза Эстонии?— Послушайте, Пастухов. Вы не в том положении, чтобы так разговаривать. Поэтому не выкаблучивайтесь и делайте что сказано. Все объяснения вы получите в Таллине.— Если я вернусь в Таллин.— Вы вернётесь. Передайте трубку господину Янсену.После короткого разговора на эстонском Янсен убрал мобильник.— Ну? — спросил я. — Так в каком же я положении?— Вы и ваши друзья, — уточнил Янсен. Он допил джин, достал из кармана чёрный конверт и положил передо мной цветной снимок. — Вы знаете этих людей?На фото были два бравых молодых солдата в камуфляже с эмблемами спецподразделения «Эст». Один высокий, другой на полголовы ниже. Снимок был любительский — из тех, какие солдаты любят посылать своим девушкам. Низкого я сразу вспомнил, высокого не сразу, но тоже вспомнил. Но обнаруживать своё узнавание не спешил.— Я помогу вам вспомнить, — сказал Янсен. — Вот этот молодой человек — Валдис Тармисто, заместитель командира второго взвода третьей роты отдельного батальона спецподразделения «Эст». Второй, высокий, — Петер Раудсепп, рядовой этого же батальона. Этих солдат вы, господин Пастухов, и ваш друг Мухин в ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое февраля обезоружили и раздели, отобрали у них одежду— их обмундирование. Я все правильно излагаю? Если я допущу ошибку, не стесняйтесь, поправьте.Я поправил:— Мы не отобрали у них одежду. Мы поменялись одеждой. За камуфляжку я отдал Валдису Тармисто приличный костюм и плащ от Хуго Босса. Очень хороший плащ. С погончиками. Так что ему не на что обижаться. А мой друг Мухин взял камуфляжку не у Петера, а совсем у другого солдата, помельче.— Допускаю. Вам лучше знать. Переодевшись в их камуфляж и вооружившись отобранными у них автоматами Калашникова, вы напали на караул, охранявший гарнизон спецподразделения «Эст», и под угрозой оружия освободили с гауптвахты вашего друга Злотникова. А затем заминировали съёмочную площадку и взорвали четыре немецких танка Т-VI и артиллерийские орудия. Не нужно ничего говорить, господин Пастухов. Я уже понял, что вы не любите врать. А я не люблю, когда врут мне. А теперь посмотрите на эти фотографии.Он достал из конверта ещё четыре цветных снимка, сделанных ночью со вспышкой и при свете фар полицейских машин. Такие снимки обычно вклеивают в уголовные дела и показывают по телевизору в передачах типа «Петровка, 38». На них были эти же два солдата. Оба в штатском. На одном из них мой плащ от Хуго Босса. Петер Раудсепп был убит двумя выстрелами в грудь. Валдис Тармисто лежал ничком, вывернув голову набок. Асфальт под ним был залит кровищей.— Не хотите спросить, что с ними случилось? — поинтересовался Янсен.— Вижу.Но он все-таки объяснил:— Петер Раудсепп был убит двумя выстрелами в грудь. В упор. Валдис Тармисто получил три смертельных ранения в живот. Тоже в упор.— Когда это случилось?— В ночь с четвёртого на пятое марта. Убиты они были примерно в полночь, а обнаружены в половине пятого утра. На снимках стоит время. Они возвращались из Тарту в свою часть после увольнения. На последний автобус опоздали, сели в частную машину — серую «тойоту-короллу». Её номер запомнил заправщик на автостанции. Следы этой машины были обнаружены возле места преступления.— Вы хотите обвинить в этом нас?— Нет, этого я не хочу.— Тогда зачем вы мне все это рассказываете?— Объясню, — пообещал Янсен. — Но начну с другого. Кому и для чего понадобилось убивать этих солдат? У вас есть какие-нибудь соображения?— Никаких.— А у меня есть. И у следователей генеральной прокуратуры тоже есть. Так вот, эти солдаты уверенно опознали вас, господин Пастухов, и ваших друзей Злотникова и Мухина. Всех вас опознали бы и солдаты из караула, которых вы разоружили, когда вызволяли с гауптвахты вашего друга Злотникова. Но нападение на гауптвахту — не то преступление, следы которого нужно заметать таким способом. А вот взрыв на съёмочной площадке — это куда серьёзней. Это террористический акт, господин Пастухов. За него можно получить пожизненное заключение. Валдис Тармисто и Петер Раудсепп видели, как Мухин и Злотников выносили из штабного блиндажа ящик с взрывателями. И здесь уже просматривается очень серьёзный мотив.— Вы сказали, что их убили в ночь с четвёртого на пятое марта. Мы не могли бы этого сделать чисто физически. Потому что второго марта мы уже были в Аугсбурге, в ночь с третьего на четвёртое присутствовали на процедуре эксгумации, а весь вчерашний день ждали вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118