— Что это значит? — резко спросил Кейт.— Прошу извинить. Нам пришлось прибегнуть к такому способу встречи с вами. Потому что мы в острейшем цейтноте. Это не похищение. Вы совершенно свободны и можете уйти в любой момент. Но я прошу выслушать меня. Это не обяжет вас ни к чему. Я надеюсь, что мне удастся изменить вашу точку зрения на ситуацию. А если не удастся — что ж, по крайней мере, я буду уверен, что вы знаете что делаете.— Вы сказали, что я могу уйти в любой момент. Значит ли это, что я могу уйти немедленно?— Да.— Желаю здравствовать.Кейт повернулся и направился к выходу. С порога обернулся. Ни генерал Голубков, ни его молодой спутник не сделали попытки его задержать. Они даже не смотрели на него. Их больше занимал огонь в камине.— Не горит? — спросил Голубков.— Не хочет.— Ну и хрен с ним.— Пойдёмте, Йоханнес, — сказала Рита Лоо. — Я отвезу вас туда, куда скажете.Кейт вернулся в гостиную, снял с кресла чехол и сел.Сухо кивнул:— Слушаю вас, генерал Голубков. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Холодрыга на этой даче была, как в погребе. За два часа ожидания меня пробрало до костей. А внутри ещё с ночи сидел мандраж от ледяной балтийской воды. Нет, не нравится мне подводное плаванье. Особенно в гидрокостюмах без электроподогрева. И потому я даже обрадовался, когда генерал-лейтенант Кейт круто развернулся и двинулся к выходу из гостиной, окаменев плечами, как человек, ожидающий окрика «Стой, сука!» и клацанья винтовочного затвора. Пусть идёт, хоть можно будет залезть в «линкольн», включить на полную мощность печку и отогреться.Мои надежды не сбылись. Генерал недовольно оглянулся на нас, как бы говоря: «В чем дело, почему не стреляете? Ждёте особого приглашения?» Потом брезгливо сдёрнул с кресла пыльный холщовый чехол, бросил его на соседнее кресло, уселся, закинул ногу на ногу и сказал:— Слушаю вас, генерал Голубков.А мне сказал:— Откройте дымоход. Кто вас учил разжигать камины?— Никто, — огрызнулся я. — У меня дома их разжигал дворецкий.Рита засмеялась, дёрнула сбоку камина какую-то ручку, дым потянуло вверх, и эти долбанные поленца сразу весело запылали.— Разговаривайте, господа, не буду мешать, — сказала она и вышла.— Начни, — кивнул мне Голубков и представил меня генералу: — Сергей Пастухов.Я вытащил из кармана плаща аудиокассету «Сони» и видеокассету «Бетакам», которые Док среди всего прочего изъял минувшей ночью из сейфа Янсена, и показал их Кейту.— На этих кассетах…— Я знаю, что на этих рассетах, — прервал он. — Меня уже пытались шантажировать этими записями. Генерал Голубков, я был более высокого мнения о спецслужбе президента России. До чего же вы, гэбисты, все одинаковые! Я начинаю думать, что гэбист — это не профессия. Это национальность. Если это все, что у вас есть…Я швырнул кассеты в камин и с досадой сказал:— Господин генерал, я всего лишь хотел объяснить, что на этих кассетах. Вас это не колышет. Так бы и сказали. А вы сразу начинаете обобщать.Он посмотрел, как весёлый огонь облизывает пластмассу кассет, и перевёл на меня недоумевающий взгляд.— Что означает ваш жест, господин Пастухов?— Какой же это жест? Это действие, а не жест. Оно означает, что мы извиняемся перед вами за инцидент на съёмочной площадке фильма «Битва на Векше». Я приношу вам извинения от имени моего друга артиста Злотникова. Он погорячился. Он сожалеет. Если хотите, он извинится лично.— У меня нет желания выслушивать извинения вашего друга, — отрезал Кейт. Потом немного помолчал и добавил: — Я тоже сожалению о своей несдержанности. И хватит об этом. Откуда у вас эти кассеты? Впрочем, вряд ли вы скажете.— Почему? Скажу, — ответил я. — Доктор Гамберг взял их вчера вечером из сейфа господина Янсена. Вместе с другими документами. Гораздо более важными, чем эти кассеты.— Эти документы и заставили нас искать встречи с вами, — вмешался в наш диалог генерал Голубков. — Нам известны, генерал, планы национал-патриотов. Запись вашего ночного совещания с господином Янсеном и господином Вайно мы получили по каналам ФСБ. Вы знаете, о каком совещании я говорю.— Не знаю и не хочу знать! Я провожу по десять совещаний в месяц. ФСБ нагло лезет в наши дела! Ваши слова — подтверждение этому!— У нас и раньше были сомнения в том, что главной и единственной целью замысла является немедленное вступление Эстонии в НАТО, — продолжал Голубков, как бы и не услышав раздражённую реплику Кейта. — Я уверен, генерал, что вы были посвящены в планы лишь частично. В ту часть, которая выглядит благопристойно и может найти отклик у патриотически настроенной части населения. Но о главном вас не проинформировали.— А если вы ошибаетесь? — спросил Кейт. — Если я посвящён во все планы?Голубков развёл руками.— Значит, этот разговор бесполезен. Но мне все-таки кажется, что не ошибаюсь. Давайте проверим. В рядах пикетчиков, которые завтра выйдут протестовать против торжественных похорон останков Альфонса Ребане, будут вооружённые люди. У них есть приказ стрелять в полицию, чтобы вызвать массовые беспорядки. Знаете ли вы об этом, генерал Кейт?— Да, знаю! Мы ожидаем провокаций. Мы готовы к ним. Мы нейтрализует действия русских национал-экстремистов.— Будут стрелять не русские национал-экстремисты, — возразил Голубков.— Будут стрелять совсем другие люди. Агентура Янсена. Вот кто будет стрелять.— Вы рассчитываете, что я поверю вам на слово?— Нет, не рассчитываю. В сейфе Янсена были списки этих людей и схема их дислокации. Сигналом для них должен стать оружейный салют над могилой национального героя Эстонии. Вы получите эти списки и сможете убедиться, что это не мои домыслы. Но сейчас я хочу говорить не об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118