Мы тоже не хотим, чтобы безответственные акции экстремистов привели к ухудшению положения русскоязычного населения. Поэтому остановимся на этой цифре. Сто тысяч долларов. Чем-то мне нравится эта цифра. В ней есть какая-то округлость, знак совершенства…»
— Однако! — заметил Олег Иванович. — После этого он их послал?— Нет. «ЯНСЕН. Мы принимаем ваши условия. Вам будут даны самые широкие полномочия вплоть до применения оружия в случае возникновения угрозы безопасности Томаса Ребане. Оружие с соответствующим разрешением вы получите. К работе вы должны приступить сегодня же.ПАСТУХОВ. Не спешите, господин Янсен. Ваше предложение было для нас совершенно неожиданным. Мы должны подумать.ЯНСЕН. Жду вашего ответа…»
— Они, разумеется, согласились?— Им пришлось это сделать.— Почему — пришлось?— Дочитайте. Поговорим потом. «В этом разговоре обращают на себя внимание три обстоятельства.Первое. Несмотря на то, что правительство Эстонии ещё не приняло решения о торжественном перезахоронении останков Альфонса Ребане, Янсен говорил об этом как о свершившемся факте. Совершенно очевидно, что он обладал информацией о том, что это решение будет принято в ближайшее время.Второе. Не исключено, что муниципалитет города Аугсбурга уже дал положительный ответ на просьбу Томаса Ребане забрать останки Альфонса Ребане для перевозки в Таллин, и Янсен об этом ответе знал.Третье. Сумма гонорара, запрошенная Злотниковым (как он сам позже сказал «от балды»), представлялась совершенно несообразной характеру работы. Однако, Янсен согласился на неё без малейших колебаний и гарантировал немедленную её выплату без всякого документального оформления. Мотивы его решения в целом не вполне понятны, но один вывод очевиден: в акции, которую реализует Национально-патриотический союз, Томасу Ребане отводится какая-то очень важная или даже главная роль, при этом сам он ни в какие планы не посвящён и используется втёмную.В этой ситуации я счёл целесообразным ввести Пастухова, Злотникова и Мухина в ближайшее окружение Томаса Ребане с тем, чтобы получать от них оперативную информацию, которая дала бы нам возможность выявить механизм акции. Но Пастухов заявил, что они не намерены соглашаться ни на какие условия национал-патриотов, а торговались с единственной целью прокачать Янсена. И теперь, когда это сделано, они немедленно уезжают из Эстонии. Мои попытки приказать были ими проигнорированы на том основании, что они давно уже не служат в армии и отдавать им приказы не может никто. Лишь после того, как я поделился с ними всем объёмом имевшейся у меня информации и обрисовал серьёзность обстановки, они дали согласие на участие в оперативной комбинации.В тот же день Пастухов, Мухин и Злотников переехали в гостиницу «Вира», где для Томаса Ребане были сняты апартаменты. Полученные от Юргена Янсена сто тысяч долларов они передали мне на хранение с тем, чтобы я вернул им эти деньги после их возвращения в Москву либо же передал их семьям, если они не вернутся…»
Олег Иванович дочитал докладную и потянулся вынуть дискету из компьютера, но Нифонтов остановил его:— Она нам ещё понадобится. Теперь я готов ответить на все ваши вопросы.— Почему вы не доложили мне об этом раньше?— Не видел необходимости. Ситуация не критическая.— Вы так считаете? — усомнился Олег Иванович. — А купчие этого эсэсовца? Это же действительно политическая бомба огромной силы!— Она обезврежена. И сделал это Томас Ребане.— Каким образом? Уничтожил купчие? Но их копии есть в нотариате.— Нет. Весь архив таллинского нотариата сгорел в войну. Эти купчие уникальны.— Отказался от наследства в пользу государства? Никогда не поверю.Нифонтов усмехнулся:— И правильно сделаете. Он обычный человек. Допускаю, что патриот, но все-таки не настолько. Он понимал, что воспользоваться наследством его мифического деда ему не дадут, но надеялся, что хоть что-то ему достанется. По этой причине он не мог отказаться от наследства. И тем более не мог уничтожить купчие. Все гораздо проще. Он их потерял.— Как — потерял?— По пьянке.— Замечательно! — восхитился Олег Иванович. — По пьянке потерял купчие стоимостью от тридцати до пятидесяти миллионов долларов. Он начинает мне нравиться. Как это произошло?— Когда он купил у старого гэбиста купчие, отметил сделку — крепко поддал. На обратном пути в гостиницу «Виру» ввязался в спор с пикетчиками. Они протестовали против решения правительства о похоронах эсэсовца. Здесь же была и фашиствующая молодёжь. Пикетчики его узнали. Началась свалка. В ней он и потерял кейс с купчими.— Замечательно! — повторил Олег Иванович. — А куда смотрели ваши люди?— Они вытащили его из свалки. А про кейс не подумали.— Не знали, что в нем?— Знали. Но не знали, какое значение имеют эти бумаги.— Теперь знают?— Теперь знают.— Купчие могли попасть к людям Янсена, — предположил Олег Иванович. — Вы этого не допускаете?— Нет. Он появился в гостинице после свалки и был чрезвычайно встревожен.— Его можно понять. Выстроить такую сложную схему заговора и проколоться на ерунде.— Заговоры всегда прокалываются на ерунде. Недаром сказано: дьявол прячется в мелочах.— Занятную историю вы рассказали мне, генерал, — проговорил Олег Иванович. — Очень занятную. Какова ситуация сейчас?— Томас в сопровождении охраны вылетел в Аугсбург. Там они вскроют могилу эсэсовца и организуют отправку останков в Эстонию. Где их и предадут земле в соответствующей обстановке под оружейный салют.— Значит, похороны все-таки состоятся?— У национал-патриотов нет выхода. Это мероприятие уже широко разрекламировано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118