ЭМИЛИЯ. Возможно.
Пауза.
ПРУС. Знаете, что я хотел бы знать?
ЭМИЛИЯ. Ну?
ПРУС. Какова вы в любви.
ЭМИЛИЯ. Ага, теперь уже вы думаете об... интимных подробностях!
ПРУС. Возможно.
ЭМИЛИЯ. Может быть, я напоминаю вам эту Эллен?
ПРУС. Боже упаси!
Пауза.
ЭМИЛИЯ. Да, она была авантюристка, распутница. Может, добавите еще что-нибудь похуже?
ПРУС. Как ее звали на самом деле?
ЭМИЛИЯ. Эллен Мак-Грегор. Ведь письма ее поднписаны.
ПРУС. Pardon, там стоят инициалы Э. М. и только.
ЭМИЛИЯ. Ясно, что они означают Эллен Мак-Грегор.
ПРУС. Ясно, что они могут означать что угодно. Например, Эмилия Марти. Евгения Монтес и тысячу других имен.
ЭМИЛИЯ. А они означают Эллен Мак-Грегор, шотландку по национальности.
ПРУС. Или, вернее... Элину Макропулос, гречанку с Крита.
ЭМИЛИЯ. Проклятье!
ПРУС. Значит, правильно?
ЭМИЛИЯ. (гневно). Отстаньте. (Пауза. Поднимает голову.) Черт возьми, откуда вы знаете?
ПРУС. Да очень просто. В завещании идет речь о каком-то Фердинанде, родившемся двадцатого ноября тысяча восемьсот шестнадцатого года в Лоукове. Завещание мы прочли вчера вечером, а сегодня, в три часа утра, лоуковский священник, с фонарем в руке, в ночной рубашке, бедняга, ввел меня в хранилище метрических книг. Там я нашел то, что искал.
ЭМИЛИЯ. Что же именно?
ПРУС. Метрическую запись. Вот какую. (Вынимает блокнот и читает.) Имя и фамилия новорожденного -- Фердинанд Макропулос. Дата рождения -- двадцатое ноября тысяча восемьсот шестнадцатого года. Происхождение -- внебрачный. Отец -- прочеркнуто. Мать -- Элина Макропулос, гречанка с Крита. Вот и все.
ЭМИЛИЯ. Больше вы ничего не знаете?
ПРУС. Ничего. Но и этого достаточно.
ЭМИЛИЯ. Бедняжка Грегор! Теперь Лоуков останнется у вас, а?
ПРУС. По крайней мере, до тех пор, пока не объянвится какой-то Макропулос.
ЭМИЛИЯ. А запечатанный конверт?
ПРУС. О, конверт будет тщательно храниться до его прихода.
ЭМИЛИЯ. А если никакой Макропулос не явится?
ПРУС. Тогда конверт не будет вскрыт. И не достаннется никому.
ЭМИЛИЯ. Так вот: он явится,-- понятно? И вы раснпрощаетесь с Лоуковом.
ПРУС. Что ж, воля божья.
ЭМИЛИЯ. Как можно вести себя так глупо! (Пауза.) Слушайте, дайте лучше этот конверт мне.
ПРУС. Жалею, что вы продолжаете этот разговор.
ЭМИЛИЯ. В таком случае за ним придет сам Макронпулос.
ПРУС. Гм, кто же этот Макропулос? Где он? У вас в кармане?
ЭМИЛИЯ. Вы хотите знать? Это Бертик Грегор.
ПРУС. Неужели, опять он?
ЭМИЛИЯ. Да, Элина Макропулос и Эллен Мак-Гренгор -- одно и то же лицо. Фамилия Мак-Грегор была ее сценическим псевдонимом, понятно?
ПРУС. Абсолютно понятно. А Фердинанд Грегор -- это ее сын, не так ли?
ЭМИЛИЯ. Вот именно.
ПРУС. Почему же его фамилия была не Макропулос?
ЭМИЛИЯ. Потому что... потому что Эллен хотела, чтобы это имя кануло в Лету.
ПРУС. Ну вот что, мадемуазель, оставим эту тему.
ЭМИЛИЯ. Вы мне не верите?
ПРУС. Я этого не говорю. И даже не спрашиваю, откуда вам все это известно.
ЭМИЛИЯ. О, господи, к чему дальше скрывать... Я вам все расскажу, Прус, но сохраните мою тайну. Эллен... Элина Макропулос была... моя тетя.
ПРУС. Ваша тетя?
ЭМИЛИЯ. Да, сестра моей матери. Теперь вы все знаете.
ПРУС. В самом деле, как все, оказывается, просто.
ЭМИЛИЯ. Вот видите.
ПРУС. (встает). Жаль только, что это неправда, мандемуазель Марти.
ЭМИЛИЯ. Вы ходите сказать -- я лгу?
ПРУС. К сожалению. Если б вы сказали, что Элина Макропулос была прабабушкой вашей тети, это, по крайнней мере, было бы правдоподобно.
ЭМИЛИЯ. Да, вы правы. (Подает руку Прусу.) Всего хорошего.
ПРУС. (целует руку). Вы разрешите мне как-нибудь в ближайшем будущем засвидетельствовать вам свое почтение?
ЭМИЛИЯ. Пожалуйста.
Прус уходит.
Постойте! За сколько бы вы продали мне этот конверт?
ПРУС. (оборачивается). Простите, что вы сказали?
ЭМИЛИЯ. Я куплю его. Куплю эти письма. Заплачу, сколько вы потребуете.
ПРУС. (подходит к ней). Простите, сударыня, но об этом я не могу вести переговоры здесь... и с вами. Пришлите, пожалуйста, кого-нибудь ко мне на дом.
ЭМИЛИЯ. Зачем?
ПРУС. Чтобы я мог спустить его с лестницы. (С легнким поклоном уходит.)
Пауза. Эмилия сидит неподвижно, с закрытыми глазами. Входит Грeгор, останавливается.
ЭМИЛИЯ. (после небольшого молчания). Это ты Бертик?
ГРЕГОР. Почему вы закрыли глаза? У вас измученный вид. Что с вами?
ЭМИЛИЯ. Я устала. Говори тихо.
ГРЕГОР. (подходит к ней). Тихо? Предупреждаю вас: если я буду говорить тихо, я сам не буду знать, что говорю... стану произносить безумные слова. Слыншите, Эмилия? Не позволяйте мне говорить тихо. Я вас люблю. Я схожу с ума. Люблю вас! Вы не подымаете меня на смех? А я думал, что вы вскочите и дадите мне подзатыльник. И от этого я полюбил бы вас еще неистонвей. Я люблю вас... Да вы спите?
ЭМИЛИЯ. Как холодно, Бертик!.. Я вся дрожу. Смонтри, не простудись.
ГРЕГОР. Я люблю вас. Берегитесь, Эмилия! Вы грубы со мной, но даже это доставляет мне наслаждение. Я вас боюсь, но и в этом есть что-то притягательное. Когда вы меня оскорбляете, мне хочется вас задушить. Мне хочется... Я безумец, Эмилия, я, наверно, убью вас. В вас есть что-то отвратительное... и в этом наслажденье. Вы злая, низкая, ужасная... Бесчувственное животное!
ЭМИЛИЯ. Неправда, Бертик!
ГРЕГОР. Правда. Вам все безразлично. Вы холодны, как нож. Точно встали из могилы. Любить вас -- извранщение. Но я вас люблю. Люблю безумно! Мне хочется кусать самого себя...
ЭМИЛИЯ. Тебе нравится фамилия Макропулос? Скажи!
ГРЕГОР. Перестаньте! Не дразните меня. Я жизнь готов отдать за то, чтоб владеть вами. Готов быть игрушнкой в ваших руках. Пойду на все, чего бы вы ни потренбовали, на самые неслыханные вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22