Через несколько минут ввели его в гостиную.
Варвара Николаевна сидела на диване, одетая в глубокий траур. Она сухо кивнула головой в ответ на поклон Борского, и, не протягивая руки, указала взглядом на кресло, и тихо проговорила:
- Я вас готова слушать!
Борский взглянул ей прямо в лицо. За эти дни оно осунулось, побледнело, но все-таки было прелестно. Глаза резко блестели и не опустились под пытливым взглядом Борского.
- Я вас слушаю!.. - повторила Варвара Николаевна.
- Я приступлю прямо к делу, Варвара Николаевна... Вы позволите без предисловий?
- Они излишни.
- Тем более что мы старые знакомые...
Варвара Николаевна презрительно усмехнулась.
- Надеюсь, вы приехали ко мне не для излияний?..
- Я приехал, чтобы предложить вам сделку...
- Вы? сделку?.. Разве у нас с вами есть какие-нибудь дела? проговорила она, как бы удивляясь словам Борского.
- Еще бы... Вы, конечно, понимаете, о чем я говорю?..
- Не понимаю! - усмехнулась Варвара Николаевна.
- Я говорю о духовном завещании вашего покойного мужа.
- О нем так много говорят, Василий Александрович, что, право, это надоело...
- Но я вас все-таки попрошу еще раз выслушать... Я не верю в это завещание!.. - проговорил Борский, не спуская глаз с лица Варвары Николаевны.
Ему показалось, что при этих словах она вздрогнула.
- Не верите?.. Что ж, не верьте... Кто заставляет вас верить? проговорила она, улыбаясь. - Я и сама, признаться, сперва не поверила своему счастью... Покойный муж наградил меня не по заслугам...
- Но так как моя недоверчивость нимало не может тронуть вас, то я хотел бы возбудить подобную же недоверчивость к духовному завещанию и в вас, и тогда, быть может, мы могли бы сойтись...
Он замолчал.
Варвара Николаевна взглянула на него с улыбкой и заметила:
- Что же вы не продолжаете?.. Вы так хорошо говорите!
- Я жду вашего ответа...
- Но я вас все-таки не понимаю!
- А ведь понять так легко... Я предлагаю вам отдать половину наследства моей жене...
- Только-то?.. Ах, как мало! - заметила Варвара Николаевна и засмеялась, тихим смехом.
Борский начинал сердиться.
- Вы шутите?
- Нет... я не шучу... Но, видите ли, я... я не совсем понимаю, за что вы так мало хотите... Уж лучше просили бы все состояние, а то половину!
Борский поднялся с места.
- Вы, значит, не хотите понять меня и верите в подпись покойного мужа?
- Подпись? А что подпись?..
- Ничего, я вас только спрашиваю, вы верите?..
- Ну?..
- А я не верю, и потому вам и предлагаю... Если вы откажетесь, я постараюсь найти средства заставить усомниться в завещании и суд, как это ни трудно...
- Довольно, господин Борский. Это уже слишком... Вы забываете, что вы не на бирже, а с женщиной... Я и то вас долго слушала...
- Я больше не скажу ни слова... Прощайте...
Он медленно вышел из комнаты.
Борский вернулся домой взбешенный. Ничего не вышло из объяснения. Он обдумывал, что делать дальше, и не находил исхода...
А деньги были нужны до зарезу... Одна надежда на подряд, который почти что слажен... Он поправит его дела.
"А если нет?" - пронеслось у него в голове.
Он сумрачно задумался и не заметил, как отворились двери кабинета и Елена тихо проговорила:
- Могу я войти?
Он поднял глаза и с неудовольствием взглянул на эту маленькую женщину, которая остановилась в ожидании, робко взглядывая на него своими голубыми глазами.
"Что еще надо?.. Уж не новое ли объяснение?" - подумал он с неудовольствием и громко произнес, поднимаясь с кресла:
- Что тебе, Елена?
Глава девятая
МУЖ И ЖЕНА
I
Елена медленно приблизилась к столу.
Она подняла глаза, увидела расстроенное и недовольное лицо мужа и испуганно проговорила:
- Я помешала тебе? Извини, пожалуйста, я уйду.
- Нисколько. Я совершенно свободен, - отвечал с обычною любезностью Борский, подвигая жене кресло.
- Я не задержу тебя долго.
- Елена, как тебе не стыдно! - ласково упрекнул Борский.
Ему вдруг сделалось невыразимо жаль жену. Он с особенною нежностью поцеловал ее руку.
- Ты до сих пор считаешь меня чужим, Елена? - тихо проговорил он, пожимая ее руку.
Елена ничего не ответила. Этот мягкий упрек еще более смутил ее, и она тихо высвободила руку.
Она в самом деле до сих пор не могла привыкнуть к мужу, стеснялась его как чужого, при нем была молчалива, сдержанна, даже робка, и с каким-то страхом оставалась с ним наедине. Она не могла пожаловаться на Борского. Он точно понимал, что делается с Еленой, и относился к ней с деликатною осторожностью человека, терпеливо ожидающего перемены к лучшему. Он не навязывал ей своей любви, был ровен, приветлив, сдержан. Она втайне благодарила его за это, старалась быть ласковою, но ласковые слова стыли на ее губах; принуждала себя на горячие поцелуи мужа отвечать поцелуями, но вместо поцелуев у нее вырывались сдержанные рыдания, и краска стыда жгла ее лицо.
Она чувствовала фальшивость своего положения и хорошо понимала, что к ней относятся как к малому ребенку, с снисхождением доброго педагога. Она видела, что между мужем и ею была пропасть. Он снисходил к чувству женщины, но не давал себе труда подумать о ней, как о человеке...
- Я к тебе с просьбой, - проговорила Елена, видимо затрудняясь, как приступить к просьбе.
- Наконец-то ты хоть что-нибудь просишь! - весело воскликнул Борский.
Елена удивленно вскинула на мужа глаза после этого восклицания и покраснела.
- Ты, верно, не понял меня... Эта просьба...
Она остановилась и едва слышно прошептала:
- Я прошу твоего позволения видеть Венецкого!
Борский не ожидал такой просьбы. Он невольно сделал движение назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57