Взглянув в капитанской каюте на барометр, я поднялся наверх и взбежал на мостик.
IV
Капитан стоял на краю и, перегнувшись через поручни, смотрел за борт, держа в руке фонарь. На шканцах, перевесившись совсем через борт, с тою же сосредоточенностью смотрел на воду и Никанор Игнатьевич.
Точно в ожидании чего-то особенно важного, на палубе была мертвая тишина. Только машина, работавшая полным ходом, торопливо отбивала однообразные такты.
Я доложил капитану о высоте барометра и об осмотре ахтерлюка, но он, казалось, не обратил внимания на мой доклад и, не поднимая головы, крикнул:
— Идет ли?
Несколько секунд не было ответа.
— Тронулся! — вдруг прокричал старый штурман. — Идет! — еще веселее крикнул он через секунду.
— Пошел… пошел!.. — раздались с бака радостные голоса.
Капитан торопливо подошел к компасу.
— Самый полный ход вперед! — крикнул он в машину.
Слышно было, как клипер с усилием черкнул по камню и, словно обрадовавшись свободе, вздрогнул всем телом и быстро двинулся вперед, рассекая темные волны. Грозный бурун над камнем белелся седым пятном за кормой.
Невыразимое ощущение радости и счастия охватило меня. Громкий вздох облегчения пронесся на палубе. И дерзкая, вызывающая улыбка весело играла на лице капитана.
— Лево на борт! — крикнул он рулевым, и клипер, сделав полный оборот, поворотил назад.
— Счастливо отделались! — сказал капитан подошедшему старшему офицеру. — Что, много воды?
— Порядочно… Одну пробоину нашли в носу… Сейчас будем подводить парус…
— Я иду назад! — заметил капитан. — Идти по назначению далеко, да и ветер противный… Как окончите подводку паруса, ставьте все паруса и брамсели.
— Ветер крепчает! — осторожно вставил старший офицер.
— Ничего, пусть гнутся брам-стеньги! Под парами и парусами мы живо добежим до порта и завтра будем в доке. Нас, верно, таки порядочно помяло… Не правда ли? — прибавил капитан.
И, не дождавшись ответа, спросил:
— Кто на вахте?
— Я! — проговорил Литвинов, поднимаясь на мостик.
— Курс SSW… Идти самым полным ходом!
— Есть!
— Ну, теперь пойдемте-ка, Алексей Петрович, посмотрим, какова течь… А ведь крепок «Красавец»! Било его сильно-таки… Сколько мы стояли на камне, Никанор Игнатьич?
— Четыре с половиной минуты-с! — хмуро отвечал старый штурман.
— Довольно времени, чтобы разбиться! — усмехнулся капитан, спускаясь с мостика и исчезая в темноте.
Через полчаса под носовую часть клипера был подведен парус. Все помпы работали, едва успевая откачивать воду, и «Красавец» под парами и всеми парусами несся среди мрака ночи узлов по тринадцати в час, словно раненый зверь, бегущий к логову, чтобы зализать свои раны.

1 2 3 4 5 6