ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Со всех сторон слышались восклицания:– Как сюда попали?– Откуда?– Куда шли?– На каком пароходе потерпели крушение?– Потом расскажете мне подробно, Сергей Сергеевич… А пока отдохните после этого ужасного испытания! – говорил капитан.Курганин слегка приподнимал сомбреро, показывая кудрявые, сильно заседевшие волосы, и не выказывал никакой радости от того, что находится среди любезных соотечественников, и на все вопросы отвечал коротко и даже суховато: «Шел из Вальпарайсо Вальпараисо – город на Тихоокеанском побережье Чили.
на грузовом английском пароходе. Вчера ночью он сгорел. Все спаслись и успели взять свои вещи. Другая шлюпка с капитаном и штурманом ночью разлучилась…»Затем Курганин пошел за инженер-механиком и Каврайским в кают-компанию. Всем бросилось в глаза это равнодушие Курганина, и его посещение Вальпараисо, и какая-то сдержанность.Особенно он удивил капитана. Подозвав доктора, он ввел его в свою каюту и тихо и несколько значительно спросил его:– Кто такой этот господин?– Я назвал: Курганин.– Это я слышал, доктор. Но я бы спросил вас, какое его общественное положение, так сказать?– Не знаю. Не спрашивал, барон… Курганин не из разговорчивых… Но по нескольким его словам видно, что он из интеллигентных людей.– Зачем же он попал в Вальпараисо? – спрашивал капитан, и его лицо выражало недоумение.– Верно, путешествует, барон! – нетерпеливо проговорил доктор.– На грузовом пароходе?– А что ж… Если нет больших средств.– Без средств не путешествуют так далеко. Вы заблуждаетесь, любезный доктор… Я плавал много, а в отдаленных странах таких туристов я не видал. Не понимаю. Решительно не понимаю, доктор!И, видимо старающийся понять и обеспокоенный, что не может понять, барон раздумчиво покачал головой и продолжал:– Очень странно! «Есть много, друг Горацио…» «Есть много, друг Горацио…» – незавершенная цитата из трагедии Шекспира «Гамлет». Гамлет говорит: «Есть много, друг Горацио, тайн» (акт 1, сц. 5).
А вы, доктор, пожалуйста, не беспокойте пассажира расспросами… И намекните, чтобы в кают-компании были деликатны… Все-таки не наше дело, почему этот господин в Вальпараисо… Не наше… И вы, доктор, уж пожалуйста, как тоже больше статский человек, позаботьтесь о пассажире, и вообще, чтобы ему было, знаете ли, спокойно и хорошо… Мне кажется, что он болен… Такое у него лицо… Англичане счастливы, что спасены, а он… Может быть, пожар так подействовал на него…И, несколько конфузясь, прибавил:– И вот что еще, доктор… Знаете, так деликатно нужно… Если пассажир, вы понимаете… без средств в путешествии, то как-нибудь… предложите ему взять в долг… Я охотно могу передать вам некоторую сумму… У меня есть лишние сто долларов… Так я, доктор…Все еще ошалелые глаза барона светились выражением доброты и в то же время стыдливости, когда он прибавил:– И, прошу вас, доктор, чтобы ни одна душа не знала!..«Славный ты немца», – подумал доктор и сказал:– Будьте спокойны, барон. Но я думаю, что Курганин не возьмет… Что-то у него в лице есть… И – вы правы – нервы у него, должно быть, не в порядке.В эту минуту вбежал рассыльный.– Старший офицер велел доложить: прикажете сниматься с «дрейфы»?– Разумеется… Сниматься…И, когда рассыльный вышел, барон, любивший сообщать доктору все свои случайные недоумения, сказал:– Вот и этих англичан… придется везти до Батавии…– А им, барон, и Курганину нужно на мыс Доброй Надежды…– То-то и затруднение. Я решил не заходить на Мыс… Так и доложил в Петербурге управляющему министерством… Мы можем делать шикарный переход… И адмирал мне сказал: «Ну что ж… хорошо!..» И мне хочется оправдать его слова…– Да разве, барон, министру так и нужно, если он сказал: «Ну что ж… хорошо…» Право, ему все равно…– Но мне не все равно! – не без горделивости промолвил капитан. – Правда, появилось новое обстоятельство… Эта шлюпка с русским и англичанами… В том и затруднение… Я уже решил не заходить на Мыс…– Так завезите англичан и русского в Каптаун Каптаун (Кейптаун, Капштадт) – город на южном побережье Африки.
… И наша команда освежится… и офицеры… Да и вам, барон, надо развлечься…– Но как же… Вдруг на Мыс…– И, право, отлично, барон… Матросы уж затосковали… Да и кают-компания нервничает… Еще бы… Ну, я пойду, барон… Пассажира буду угощать…– Так вы, доктор, можете по долгу службы подать мне рапорт о том, что для здоровья команды необходимо зайти на Мыс?..– Обязательно и с восторгом, барон! – сказал доктор и, повеселевши, вышел в кают-компанию. V По случаю аврала офицеры были наверху.Только старший механик оставался около Курганина и хлопотал, чтобы ему скорее подали закусить и чаю.Неожиданный пассажир хоть и очень интриговал Ивана Васильевича, но уже не производил на него прежнего неприятного впечатления.Его сухощавое и серьезное лицо, изрезанное морщинами, умное и спокойное, было не из веселых и довольных, и в его глубоко сидящих глазах было что-то тоскливое и вместе с тем непокорное. Но оно не казалось таким сурово-равнодушным и пренебрежительно-сдержанным, каким казалось всем в первый момент появления соотечественника на «Руслане».Но все-таки что-то странное, непохожее на других, что чувствовалось в этом скромно одетом молчаливом господине, несколько стесняло добряка Ивана Васильевича, и он деликатно не навязывался к нему с расспросами.Старый механик то и дело пододвигал Курганину то сыр, то колбасу, то разные консервы и вино, и был очень доволен, что человек, только что выскочивший из большой опасности, сидит здесь, где тепло и светло, и уписывает все за обе щеки почти что с жадностью.
1 2 3 4 5
на грузовом английском пароходе. Вчера ночью он сгорел. Все спаслись и успели взять свои вещи. Другая шлюпка с капитаном и штурманом ночью разлучилась…»Затем Курганин пошел за инженер-механиком и Каврайским в кают-компанию. Всем бросилось в глаза это равнодушие Курганина, и его посещение Вальпараисо, и какая-то сдержанность.Особенно он удивил капитана. Подозвав доктора, он ввел его в свою каюту и тихо и несколько значительно спросил его:– Кто такой этот господин?– Я назвал: Курганин.– Это я слышал, доктор. Но я бы спросил вас, какое его общественное положение, так сказать?– Не знаю. Не спрашивал, барон… Курганин не из разговорчивых… Но по нескольким его словам видно, что он из интеллигентных людей.– Зачем же он попал в Вальпараисо? – спрашивал капитан, и его лицо выражало недоумение.– Верно, путешествует, барон! – нетерпеливо проговорил доктор.– На грузовом пароходе?– А что ж… Если нет больших средств.– Без средств не путешествуют так далеко. Вы заблуждаетесь, любезный доктор… Я плавал много, а в отдаленных странах таких туристов я не видал. Не понимаю. Решительно не понимаю, доктор!И, видимо старающийся понять и обеспокоенный, что не может понять, барон раздумчиво покачал головой и продолжал:– Очень странно! «Есть много, друг Горацио…» «Есть много, друг Горацио…» – незавершенная цитата из трагедии Шекспира «Гамлет». Гамлет говорит: «Есть много, друг Горацио, тайн» (акт 1, сц. 5).
А вы, доктор, пожалуйста, не беспокойте пассажира расспросами… И намекните, чтобы в кают-компании были деликатны… Все-таки не наше дело, почему этот господин в Вальпараисо… Не наше… И вы, доктор, уж пожалуйста, как тоже больше статский человек, позаботьтесь о пассажире, и вообще, чтобы ему было, знаете ли, спокойно и хорошо… Мне кажется, что он болен… Такое у него лицо… Англичане счастливы, что спасены, а он… Может быть, пожар так подействовал на него…И, несколько конфузясь, прибавил:– И вот что еще, доктор… Знаете, так деликатно нужно… Если пассажир, вы понимаете… без средств в путешествии, то как-нибудь… предложите ему взять в долг… Я охотно могу передать вам некоторую сумму… У меня есть лишние сто долларов… Так я, доктор…Все еще ошалелые глаза барона светились выражением доброты и в то же время стыдливости, когда он прибавил:– И, прошу вас, доктор, чтобы ни одна душа не знала!..«Славный ты немца», – подумал доктор и сказал:– Будьте спокойны, барон. Но я думаю, что Курганин не возьмет… Что-то у него в лице есть… И – вы правы – нервы у него, должно быть, не в порядке.В эту минуту вбежал рассыльный.– Старший офицер велел доложить: прикажете сниматься с «дрейфы»?– Разумеется… Сниматься…И, когда рассыльный вышел, барон, любивший сообщать доктору все свои случайные недоумения, сказал:– Вот и этих англичан… придется везти до Батавии…– А им, барон, и Курганину нужно на мыс Доброй Надежды…– То-то и затруднение. Я решил не заходить на Мыс… Так и доложил в Петербурге управляющему министерством… Мы можем делать шикарный переход… И адмирал мне сказал: «Ну что ж… хорошо!..» И мне хочется оправдать его слова…– Да разве, барон, министру так и нужно, если он сказал: «Ну что ж… хорошо…» Право, ему все равно…– Но мне не все равно! – не без горделивости промолвил капитан. – Правда, появилось новое обстоятельство… Эта шлюпка с русским и англичанами… В том и затруднение… Я уже решил не заходить на Мыс…– Так завезите англичан и русского в Каптаун Каптаун (Кейптаун, Капштадт) – город на южном побережье Африки.
… И наша команда освежится… и офицеры… Да и вам, барон, надо развлечься…– Но как же… Вдруг на Мыс…– И, право, отлично, барон… Матросы уж затосковали… Да и кают-компания нервничает… Еще бы… Ну, я пойду, барон… Пассажира буду угощать…– Так вы, доктор, можете по долгу службы подать мне рапорт о том, что для здоровья команды необходимо зайти на Мыс?..– Обязательно и с восторгом, барон! – сказал доктор и, повеселевши, вышел в кают-компанию. V По случаю аврала офицеры были наверху.Только старший механик оставался около Курганина и хлопотал, чтобы ему скорее подали закусить и чаю.Неожиданный пассажир хоть и очень интриговал Ивана Васильевича, но уже не производил на него прежнего неприятного впечатления.Его сухощавое и серьезное лицо, изрезанное морщинами, умное и спокойное, было не из веселых и довольных, и в его глубоко сидящих глазах было что-то тоскливое и вместе с тем непокорное. Но оно не казалось таким сурово-равнодушным и пренебрежительно-сдержанным, каким казалось всем в первый момент появления соотечественника на «Руслане».Но все-таки что-то странное, непохожее на других, что чувствовалось в этом скромно одетом молчаливом господине, несколько стесняло добряка Ивана Васильевича, и он деликатно не навязывался к нему с расспросами.Старый механик то и дело пододвигал Курганину то сыр, то колбасу, то разные консервы и вино, и был очень доволен, что человек, только что выскочивший из большой опасности, сидит здесь, где тепло и светло, и уписывает все за обе щеки почти что с жадностью.
1 2 3 4 5