Он старался как можно дольше продержаться в глубине, но к горлу уже подкатывала дурнота удушья. И Аверя не сразу, а медленно, словно нехотя, высунулся наружу, рывком головы отбросил с лица налипшие волосы, жадно хватил струю воздуха. И оглянулся.
С бревна смотрела на него в открытом сарафанчике Алка; на воде, крестом раскинув руки и ноги, лежал Аким.
Аверя искал глазами Фиму.
Ее нигде не было. Ого!
Аверя саженками поплыл на середину Дунайца. И тут, метрах в четырех от него, выскочила из воды Фима и брассом поплыла к берегу. Аверя ринулся следом. Фима взвизгнула, засмеялась и снова нырнула. Аверя - за ней, стремительно поплыл под водой, вынырнул и увидел Фимину голову у другого берега.
Аким глядел на Дунаец. На Аверю не смотрел, хотя среди мальчишек было признано, что нет в Шаранове пловца лучше его, и все им любовались.
Аверя не огорчался: завидует! Конечно, Аким - парень крепкий, весь из мускулов, - каждое утро зарядка, а вот хорошо плавать научиться у него нет времени: вечно торчит в библиотеке. Пусть делает вид, что не замечает его...
Зато Алка не спускала с него глаз. Аверя подплыл к берегу, схватился за борт лодки, рывком бросил свое тело в корму и знал, не глядя на Алку, что она любуется вспухшими на его плечах и руках мускулами.
Потом попрыгал на одной ноге, вытряхивая из уха воду, схватил сзади мокрыми руками Алку, - она взвизгнула.
- Сейчас пузыри у меня запускаешь!
Алка подняла на него круглые глаза:
- Не надо, Аверчик, не надо... Насморк у меня с утра, застудилась, видно.
На берег вылезла Фима. С носа, с локтей и мокрых косичек ее сильно капало. Губы от долгого пребывания в воде чуть посинели и мелко вздрагивали. Авере не очень нравилось, что она так здорово плавала сегодня, и он старался не смотреть на нее. Он только вежливо осведомился:
- Замерзла? А знаешь почему? Потому что дохлая. Смотри - одни мослы торчат: на спине каждый позвонок сосчитать можно... - и провел пальцем по ее спине.
Фима отпрянула.
Алка смерила ее взглядом и засмеялась.
- Смотри, стукну! В воду полетишь! - Фима погрозила Авере кулаком.
- Дохлая, дохлая! - завопил Аверя. - Что у тебя за кулак?.. Ну иди пощекочи меня - не боюсь...
- А сам убегаешь? Пусть, кто хочет, заплывает жиром, а я не хочу. Ну куда ж ты убегаешь от моих мослов?
- А слабо вытащить кол, - сказал вдруг Аверя, - он вон там, в трех метрах от лодки. Вишь, сколько натаскали, а этот не дается.
На берегу, рядом с лодками, валялось с десяток толстых кольев. В прошлом году, когда здесь снимали кинокартину, над Дунайцем специально соорудили живописный мостик и с него по ходу съемок, за деньги, предлагали мальчишкам прыгать. Аверя тогда сильно разбогател: заработал пятнадцать тридцать; раз сто, наверно, нырнул в одежде, то с перил, то, словно спьяну, грохался, - подменял одного актера, героя картины, который не пожелал это делать. Вначале репетировал падения и выслушивал указания курчавого человека с кинокамерой, как нужно естественней падать, потом падал, учитывая все пожелания, и его снимали на пленку. Затем мостик разобрали. Но большинство кольев так и осталось в воде. Они мешали лодкам и фелюгам, да и нырять с берега было небезопасно. Ребята привязывали к кольям веревки и выдирали.
- Дурочку нашел! - сказала Фима. - Алку попроси, у нее силы больше не одни мослы.
- Только мне это и нужно! - закривила губами Алка. - Я такими вещами не занимаюсь.
Фима посмотрела на нее и вдруг быстро подошла к веревке, конец которой валялся на берегу. Намотала на руку и стала дергать.
- Ну-ну, - приободрил Аверя.
- Если не замолчишь - брошу.
- Да я ведь жалеючи, чтоб не надорвалась. Уж очень азартно взялась.
Алка прыснула в ладони.
Фима подергала-подергала - кол, чересчур добросовестно вбитый в дно, сидел прочно. Тогда Фима принялась дергать кол то в одну, то в другую сторону. Кол не поддавался.
Фима давно уже высохла на солнце, и теперь на лбу ее блестели капельки пота. Она отошла к лодке, в которой лениво раскинулся Влас, выпрямилась и... и не с края причала, а в метре от него прыгнула, пролетела над причалом и лодкой - это у мальчишек считалось высшим шиком! - и вонзилась головой в воду.
- Видала? - повернулся к Алке Аверя. - Дает Фимка!
- Ну и что? - сказала Алка. - Зато она плохо одевается, платья на ней, как на пугале, и худущая такая.
- Верно, - вздохнул Аверя, - тощая! Заставили б тебя дома так молиться, не такой стала б.
Алка поправила на коленях сарафан и хихикнула.
- Зато из нее может получиться прекрасный капитан. Евфимия Зябина капитан крейсера, гордость Шаранова!
- Не крейсера, а какого-нибудь пассажирского, - заметил Аверя. Крейсеры теперича ни к чему. Сейчас в моде подводные лодки и авианосцы. Пустят торпеду или ракету с ядерной боеголовкой, и точка... Нет, вряд ли будет она капитаном.
- Почему? По-моему, это по ней. И плавает как селедка, и ныряет как угорь, и характерец...
- Мужик и тот не каждый на капитанский мостик забирается. Надо, во-первых, чтоб в мореходку приняли на судоводительский. Кто ж ее примет, девчонку-то? Будто ребят мало. Ходят, наверно, толпами вокруг непринятые-то...
Фима доплыла до места, где торчал под водой кол, нырнула, и вода в том месте закипела, заходила.
- Чего вытворяет! - похвалил Аверя. - Вот девка! Ты, поди, и Дунаец не переплывешь? А тут метров десять, не больше.
- Зато я могу шить и пою красиво, и отец с матерью относятся ко мне хорошо...
- Смотри, смотри!.. - Аверя мотнул головой на канал.
Фима вынырнула, снова погрузилась по веревке, и опять вверху заклокотала вода.
Вот Фима выплыла с огромным колом, выставив его острием вперед, и поплыла к берегу.
Аким с Власом бешено зааплодировали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35