Он даже пожалел, что позвал ее: сам бы сготовил юшку не хуже.
- Ну залазьте, трогаем, - сказал он.
Лодка стояла в широком, как пруд, ерике, и в нем отражались и дрожали от легчайшего волнения высокие камышовые плетни, низкие сараи, крытые камышом, и высоченные, в два человеческих роста, составленные шалашом снопы сухого камыша с метелками.
- Какая прелесть! - вздохнула Люда. - Как где-нибудь на Таити: хижины, вода, солнце, только что пальм нет...
- Не говори. - Аркадий уселся на свернутый бредень. - И юная раскосая таитянка. - Он кивнул на Фиму. - Кто бы мог подумать, что здесь так! Ух!
"И чего они в этом находят? - подумал Аверя и ногой оттолкнул от кладей лодку. - Камыша, что ли, не видали? Чудачье! Живут в таком городе, а удивляются разной ерунде".
- Влас, подай-ка бабайки, - попросил Аверя.
Лев насторожился и широко открытыми глазами посмотрел на Аверю:
- Как ты сказал?
- Да это весла у нас так называются.
- А-а-а...
Надев петли весел на штыри в борту, Аверя вывел лодку на середину ерика. Лодка была большая, тяжелая и двигалась медленно, но он греб во всю силу, и лодка пошла быстрей.
Фима сидела на корме, управляла веслом и довольно враждебно поглядывала на Аверю да и на туристов.
Аверя стал прикидывать в уме, чем мог провиниться перед ней, но так ничего и не нашел. То все было в норме: дружила, уважала, семечками задаром угощала, вечно торчала рядом, подчас даже всовывала свой остренький носик в сугубо мужские дела, и приходилось всякими способами избавляться от нее, а то... Ну какой овод ее укусил?
Вот лодка прошла под мостиком с березовыми поручнями, скроенными из еловых столбиков и досок, и вошла в узкий ерик, покрытый у берегов зеленой ряской. Местами ветви склоненных ив холодной листвой касались их лиц.
За поворотом увидели рыбаков: двое малышей, свесив с кладей ноги, удили мальков.
- Эй, Саха! - крикнула Фима кривоногому мальчонке с выбитым передним зубом. - Где Аким?
- С книгой! - Саха обреченно махнул рукой. - Какого-то Хмин... Хвин... Хмингвея читает - про африканские холмы и львов. Не вытащишь его!
Лев залился мелким истерическим смешком. Даже лицо руками закрыл, и только плечи его все сотрясались, как от падучей.
Аркадий тоже почему-то заулыбался, улыбались и Вера с Людой. Зато Аверя дико покраснел, куснул губу и насупился. Фима же передернула плечами, отвернулась от Авери. Правя веслом, она смотрела в воду, словно хотела проникнуть взглядом до самого дна и увидеть там что-то очень важное для себя.
Аверя греб из одного ерика в другой и нервно посвистывал. Люда не выпускала из рук "Зоркий", то и дело щелкала им, и не успела лодка выбраться из сложной системы ериков в Дунаец и через него в Дунай, как она доконала пленку и полезла в сумку за другой кассетой.
Потом их принял на свои волны Дунай и понес по одной из проток. Авере больше не нужно было напрягаться; он отдыхал и, скорее для вида, чем для дела, погружал и поднимал тяжелые весла.
Впереди были безлюдные низкие берега с редкими телефонными столбами. По правую руку шел длинный, заросший кустами и камышом, принадлежащий нам остров.
Изредка навстречу шли самоходные баржи и моторки; повстречался и колхозный сейнер "Рыбец". Аверя помахал двоюродному брату Мишке и во все горло крикнул:
- Много взяли?
Мишка что-то крикнул, но ничего нельзя было разобрать.
- Потише ты, лодку своим криком потопишь, - бросила Фима и как-то странно улыбнулась.
Аркадий почесал ухо и подмигнул Авере.
Авере все это очень не понравилось, и он решил: больше потакать ей нельзя.
- Ты куда правишь? Когда скажу - к берегу, тогда и будешь. Прямо держи.
- Не волнуйся, знаю. А утомился - дай Ванюшке бабайки, он не хуже тебя справится. Охотник ты вниз грести...
Аверю прямо-таки обожгла обида.
- Делай, что говорят, и точка! - Он так рассердился, что не мог придумать ничего более остроумного и хлесткого.
Его утешало то, что другие члены экипажа вели себя по-иному. Стоило Авере сказать Ваньке: "Дай-ка напиться", как тот перегибался через борт, черпал кружкой воду и подавал. Влас тоже с готовностью смотрел на Аверю и несколько раз заикался, чтоб он и ему дал немного погрести, хотя бы одним веслом.
- Погоди.
Аверя щегольски подымал и опускал весла, и течение стремительно несло лодку.
Мальчишки повиновались, и он старался покрикивать на них, говорить баском.
Одна Фима взбунтовалась и плохо поддерживала авторитет Авери. Она словно похудела за этот час, и тонкие брови ее так переломились углом вниз на переносице, отчего глаза еще более смотрели враскос. Ох и вредина она, оказывается!
Туристы жадно глядели по сторонам, щелкали аппаратом, кратко переговаривались меж собой.
- Далеко осталось? - спросила Вера.
- Сейчас пристанем, ополоснем бредешок - увидите, что у нас водится... Не обижаемся на Дунаюшко, кормит покамест рыбака.
Наконец лодка ткнулась в дно. Аверя сбросил брюки, в трусах проворно спрыгнул в воду и потащил лодку к берегу. Бултыхая ногами, слез и Влас и стал помогать.
- Фимка, собирать хворост, и побольше! - приказал Аверя. - Чтоб юшка была - во!
А когда она вместе с другими очутилась на берегу, подошел к ней и тихонько спросил:
- Ты чего это?
- Ничего. Сам все знаешь, не прикидывайся.
Аверя ничего не понимал.
- Что я знаю? Хоть бы людей постеснялась. Что подумают о нас?
- Очень плохо. Что ж им еще подумать?
Аверя насторожился:
- Это почему же?
- Объяснять надо?..
- Угу. - Аверя выдавил улыбку. - В компании с тобой и твоим Акимом вовсе оглупел...
- Да, - с жаром сказала вдруг Фима. - Аким прав был, а я тебя защищала... С утра ты называешь человека шпионом и гадом, а в полдень унижаешься перед ним, ползаешь в иле и ныряешь за раками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35