Миша гневно обернулся к нему. Вася прикусил язык.
"Не с этим ли связана их операция "А"?" - внезапно подумал Одик.
…Илька шел по стене все медленней, потом припал ухом к камню, точно прослушивал гору, и его вытянутые руки, казалось, были прибиты к стене гвоздями.
- Не смотри в воду! - крикнул Миша. - Отдохни и дальше. Смотри только на стену!
Илька не отвечал и не двигался.
- Ты что, заснул? - напряженно спросил Миша. - Ты можешь ответить?
- Чего ж он полез, если боится? - шепотом спросил у Васи Одик.
- Хотел пятым быть и написать на скале свои инициалы - это у нас как посвящение…
Одик больше не слышал Васю. Он смотрел на скалу с распятым Илькой. Тот по-прежнему был неподвижен.
- Иди назад! - четким голосом приказал Миша. - А если не можешь, прыгай в воду!
Оля вдруг крепко стиснула руку Одика, и он почувствовал, что всю ее бьет озноб.
- Спокойно, - прерывистым голосом шепнул Одик и на мгновение закрыл глаза.
Когда он разжал их, Илька осторожно пятился назад. И кажется, прошел целый век, когда все так же с распростертыми на скале руками, точно обнимал ее в последнем усилье, Илька добрался до безопасной площадки. Его лицо было в крупных каплях и - как бумага. Губы мелко тряслись. Он ни на кого не смотрел.
- Почти порядок, Илюша, - сказал вдруг Миша, и сказал не своим обычным холодноватым голосом, а мягко. - Еще неделька - и одолеешь. Уверен. Краска будет ждать тебя на мысу… Ну, я пошел.
С тонкой веревкой в зубах Миша быстро полез вверх, распластался, как и Катран, по стене и - высокий, в маленьких красных плавках - плашмя стал быстро переставлять по скале ноги. За ним на веревке тащился плотик. Через несколько секунд Миша исчез за поворотом, спрятался и плотик, и где-то там, за мощно выпирающим боком гигантской горы Дельфин, послышались заглушенные ветром и клекотом волн голоса ребят.
- Там всегда ветер и волны, - опять сказал Вася, как о чем-то недоступном, и вздохнул. - Везде штиль, а там вечно клокочет… Ну пошли, что ль? Что здесь околачиваться? Они там всегда подолгу сидят, не дождешься.
Мальчишки по той же тропке спустились на галечную полосу и стали одеваться.
Молчали.
Одик старался не смотреть на Ильку. Да и другие не приставали к нему: понимали - не надо. Илька надел белую безрукавку, натянул штаны на сухие плавки и сказал:
- Много берет на себя! Нужны мне его указания!.. Ну ладно, ладно… Он еще узнает меня… - и вдруг резким движением руки сорвал со лба синюю ленту, скомкал и сунул в карман.
"Что это он?" - с тревогой подумал Одик. Потом вспомнил, что еще не ел сегодня, что мама с отцом давно встали, хватились их и очень волнуются. Это плохо. А есть ему, признаться, не хотелось…
До еды ли, когда здесь такие события!

Глава 8
НЕНАВИСТЬ КАТРАНА

- Ты что это разорался? - спросил Миша - Опять родичи допекли?
- Отстань.
Уперев локти в колени, Катран смотрел в море.
- А зачем курортников приволок?
- Жалко? - угрюмо спросил Катран.
- Нет. Но у таких, как он, случаются солнечные удары, а она…
- Не твоя забота, - прервал его Катран и умолк.
Насупился. Притих.
Миша незаметно глянул на него и отвел глаза.
До чего ж непривычно было видеть Катрана неподвижным и молчащим!
И еще было очень странно, что он не развивал дальше плана, предложенного им на плотике, об использовании этого круглощекого и его сестры в каких-то своих корыстных целях. Миша сразу возразил ему, и как орал, как разорялся Катран! Чуть не с кулаками лез. А тут словно язык проглотил.
Что с ним?
Утром еще, когда они спускали с камня ребят, Катран был ничего: взбалмошный, веселый, как всегда. А вот когда они стали нырять за амфорой, что-то вдруг вселилось в него. Озлился. В чем дело? День был не из удачных. Амфора лежала на слишком большой для ныряния с маской глубине и сильно вошла, словно вцементировалась, в твердое дно, и они который уже день подрывали ее лопаткой и ломиком.
- Может, рыбу половим? - спросил из пещеры Костя.
- Не надо сегодня, - сказал Миша.
Ему в самом деле было не до рыбы. Рыбу хорошо ловить, когда нечего делать и на душе спокойно.
Миша встал, вытянулся, прошелся по громадной плите и снова кинул взгляд на Катрана. По согнутой, напряженной спине его, точно Катран держал многотонный груз, было видно, что ему плохо. Но лезть с расспросами было нельзя.
Миша отвернулся от моря и, слегка пригнувшись, вошел в полусумрак и прохладу пещеры.
Это была глубокая и сухая каменная пещера, в ней они в особых нишах, задвинутых на всякий случай камнями, хранили закидушки для рыбной ловли, спички, перочинные ножи, флягу с пресной водой, закопченный котелок, в углу - дрова для костра и несколько банок консервов - свой НЗ. Мало ли что может случиться на мысу! И еще лежало там несколько книг, обернутых в целлофан, которые можно было без конца читать и перечитывать. И про себя, и вслух. Впрочем, ребята напрасно прикрывали ниши камнями: ни один человек еще, кроме них четырех да того таинственного моряка, не бывал здесь: мыс был неприступен со всех сторон. Справа - стена отвесно падала в море, даже горная ящерица вряд ли пробежит; сверху - острие гладкого носа, даже трава не смогла протиснуть в трещинки корешки и укрепиться на нем; внизу - море, и над ним козырьком нависает толстая плита, на которой сидели трое ребят; никак с воды не закинешь на нее руку, не заберешься сюда, даже если ты кончил цирковое училище. Был сюда только один путь, - слева, невидимый и сумасшедший, если разобраться, путь по стене. И только четверо сумели преодолеть его…
На стене пещеры - в стороне от трех кем-то процарапанных букв белели огромные буквы их инициалов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44