— Нет, Колёсников, надо сесть… — сказал Толя. — Мы ведь условились в каждом случае голосовать, и ты обязан…— А я считаю, что и на эту планету жалко тратить топливо… Считаю!Толя ещё раз глянул в окуляр оптического устройства и уже отчётливо различил мощные, в десять обхватов, стволы деревьев, рыжие осыпи на горных хребтах, плотную завесу листьев… Ах, как хотелось побродить по этой планете!Но как уговорить, как переупрямить Колесникова?«А что, а что, если…» — вдруг пришла на ум Толе одна догадка, и он, не отрываясь от окуляра, сказал:— А пожалуй, ты прав, Колёсников… Надо улетать от неё. И чем скорей, тем лучше!— Почему? — слегка заинтересовался Колёсников.— Потому что ты можешь раздумать…Колёсников вдруг стал нервничать:— Почему ты так думаешь? Что ты все крутишь да вертишь? Не люблю я этого. Говори прямо.— Лети дальше! И ничего не спрашивай. И даже не пытайся посадить корабль на планету… Я тебя прошу!Колёсников встал у пульта, сбавил скорость и в упор посмотрел на Толю.— Ну хорошо, скажу… Лишь отчаянная голова рискнёт сюда опуститься! Ни тебе бетонированного космодрома со службами, ни даже полянки порядочной для посадки. Разбиться можно даже на"Звездолёте-100»!— А ну уходи с кресла! — тут же потребовал Колёсников.— Не смей… Это очень рискованно!— Кому рискованно, а кому и нет… Уходи! Кому говорят!Толя и ждал этого. Он медленно слез с пилотского сиденья и спросил:— Подкрутить, чтоб было выше?Колёсников метнул на него гневный взгляд, сам подкрутил кресло, влез в него и, взявшись за штурвал, подал команду:— Экипаж, привязаться! Здесь есть атмосфера, есть чем дышать, поэтому выходим не в скафандрах, а в комбинезонах.Заработали тормозные двигатели, корабль пошёл на спуск.Колёсников зорко оглядел сквозь иллюминатор местность, резким движением рук бросил корабль вниз и мягко посадил. Звездолёт даже не вздрогнул.Колёсников спрыгнул с кресла и спросил у Толи:— Ну как? Нужна мне бетонированная площадка?— Отлично! — закричал Толя. — Не ожидал!— Это для меня пустяк… — Колёсников махнул рукой. — Я бы сел не на такую планету!— А что, бывают посадки и потрудней?— А почему ж нет? — Колёсников улыбнулся, глаза его сразу потеплели, и со лба исчезла надменная морщинка…Толя попросил у него ключ (Колёсников с готовностью снял его с шеи и отдал), первым бросился по ступенькам трапа вниз, вставил ключ в скважину, повернул на четыре оборота. Дверь щёлкнула, и динамик над дверью произнёс чётким человеческим голосом: «Выход нежелателен, хотя и возможен при соблюдении большой осторожности!» — повороты ключа включили сложнейшее электронно-решающее устройство, которое за какую-то долю секунды успело определить состав воздуха и даже помыслы и настроение живых существ планеты.— Ребята! Что это значит? — поднял голову Толя.— То что слышал, — кинул ему сверху Колёсников, замыкавший цепочку ребят, спускавшихся по трапу.— Ой мальчики, я б не рисковала! — поёжилась Леночка.— Лучше не выходить, — поддержал её Алька. — Впрочем, я, как все…— Отпирай, — сказал Жора, — сколько можно сидеть взаперти и ничего не видеть! Глава 17. ДИКАЯ ПЛАНЕТА Толя повернул ключ на последний оборот, замок щёлкнул. Толя толкнул дверь люка, она открылась, и с порожка автоматически спустился трапик. Толя осторожно выглянул наружу. Прямо над дверью повисла ветка с какими-то бурыми плодами. Вокруг зеленела густая жирная листва и раздавался разноголосый птичий писк.— Урр-ра, Колёсников! — закричал Алька, выглядывая из-за Толи. — Как посадил! Как притёр, втиснул корабль в эту полянку! Как только взлетишь?— Так же, как и сел, — спокойно сказал Колёсников. — Ну выходите или полетели дальше… Мне здесь делать нечего. Даю вам двадцать минут на прогулку, и — дальше…И Толя спрыгнул на зем… Нет, конечно, не на землю, никакая это была не Земля, это была совсем другая, пока что неведомая планета. Вслед за Алькой из двери выглянул Жора, заметил перед носом бурый плод, похожий на земное яблоко, тут же за спиной Альки сорвал его и незаметно спрятал в карман комбинезона.Затем вышла Леночка, и уже последним спрыгнул с трапика в траву Колёсников. Он откровенно позевывал и скучающим взглядом осматривал громадные узловатые стволы деревьев, стоявших неподалёку, глухую чащобу леса и совсем рядом гигантские толстые листья какого-то растения вроде земного лопуха; зелень лезла отовсюду, с каждого клочка почвы — деревья, кусты, трава…Впереди двигался Толя, и его синий комбинезон отчётливо светился в густом сумраке листвы. Продвигались они очень медленно, потому что путь им преграждали упавшие, полусгнившие, скользкие деревья, крепкие лианы, свисавшие с сучьев.— Тише ты! Осторожней! — то и дело просила Леночка, пробиравшаяся за Толей.На минуту Толя остановился. Тогда Алька вытащил из кармана маленький альбомчик и стал быстро что-то набрасывать карандашом. Леночка стояла рядом и посматривала то на лист бумаги, то вокруг. Жора между тем не терял напрасно времени: он незаметно срывал с ветвей над головой какие-то круглые и плоские плоды, пробовал на зуб, и если плод был горьким, морщился и отбрасывал его, если же плод был с приятной кислецой или сладкий, быстро впихивал его в карман. В одном месте он заметил в густой жирной листве, у корней, какой-то жёлтый, продолговатый, похожий на земную дыньку плод, возможно, вполне съедобный. Жора попытался оторвать его от хвостика, которым тот был соединён со стеблем, но хвостик не поддавался. Тогда Жора стал крутить его, но не тут-то было. Пришлось ему встать на коленки и грызть этот неподдающийся хвостик зубами. Зубы у Жоры были крупные, крепкие, он довольно быстро перегрыз хвостик и, озираясь, поднял дыньку;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44