— Вам известно, кто я такой?
— Кейди сказала, что ты ее отец.
— Вот именно. И я везу ее домой.
— Она поедет только тогда, когда сама того захочет. Тем более, что только что она сказала мне, что хочет пойти прогуляться. И именно это мы сейчас и собираемся сделать. Так что сядь и не выступай. Вон, закажи себе чего-нибудь выпить, а когда мы вернемся, то ты сможешь спокойно отвезти ее домой. Но не раньше.
С этими словами он водрузил себе на голову широкополую фетровую шляпу, продолжая с наглым видом разглядывать меня. Это был высокий, худощавый парень, и я мог бы запросто набить ему морду, но от этого шага меня удерживала мысль о пистолете. Сторожам, охраняющим шахту, положено быть при оружии, а значит и обращаться с ним он тоже умеет, и при случае не побоится пустить в ход. Я чувствовал, как кровь гулко стучит у меня в висках, но все же пересилил себя и опустился на свое место. Он тоже направился к своему столику и сел.
* * *
В то время, как мы с ним выясняли отношения, она ненадолго отлучалась, прощебетав ему что-то про «дамскую комнату». Я сидел, чувствуя, как ярость во мне разгорается все сильнее и сильнее, пока, наконец, не открылась неприметная дверь, находившаяся в дальнем конце помещения, из-за которой выпорхнула моя дочь, тут же направившаяся к его столику. Уж не помню, о чем я подумал в тот момент. Но только, когда она была уже совсем близко, я вскочил со своего места, и, ухватившись обеими руками за легкую перегородку, разделявшую наши столики и служившую опорой для скамеек, изо всех сил рванул ее на себя. Ненадежная конструкция рухнула, а вместе с ней оказался на полу у моих ног и мой поверженный, упавший навзничь, оппонент, который, похоже, так и не успел сообразить, в чем дело. Я набросился на него прежде, чем она догадалась закричать, и немедленно завладел выхваченным им из кармана пистолетом. Одного удара рукояткой по голове было достаточно, чтобы он затих, потеряв сознание, и тогда, направив ствол ему в висок, я нажал на спусковой крючок. Но выстрела не последовало. За всей этой суматохой я забыл снять оружие с предохранителя, и прежде, чем мне удалось это сделать, меня схватили за руки.
* * *
— Данный суд не ставит своей целью объявить преступником отца, защищавшего честь своей дочери. Однако, нельзя также упускать из виду и тот факт, что данный инцидент мог иметь и гораздо более серьезные последствия. Тайлер, вы отдаете себе отчет в том, что если бы эти свидетели вовремя не удержали вас, вы могли бы убить человека, и тогда вам было бы предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве, а у меня не осталось бы другого выхода, как посадить вас за решетку, а дело ваше передать на рассмотрение суда присяжных, и в перспективе вас ожидал бы обвинительный приговор и смерть на виселице?
— Да, сэр.
— И вас устраивает такой исход?
— Вообще-то, нет.
— Сколько денег у вас имеется при себе?
— Четырнадцать долларов, сэр.
— Тогда, чтобы вы смогли бы в полной мере прочувствовать серьезность своего проступка, приговариваю вас к штрафу в размере десяти долларов и уплате судебных издержек — или, может быть, вы предпочитаете провести следующие десять дней в тюрьме?
— Я предпочитаю заплатить, сэр.
— Теперь вы, юная леди. Сколько вам лет?
— Девятнадцать, сэр.
— Вы употребляли спиртное?
— Я... я не знаю, сэр.
— Как это вы не знаете?
— Ну, я пила кока-колу, но сами знаете, как это бывает. Иногда в нее добавляют кое-что, просто так, чтобы веселее было. Но я не знаю, было в ней что-то сегодня или нет.
— Ну-ка, нагнитесь и дыхните на меня... И у вас еще хватает наглости заявлять, что вы якобы не знаете, употребляли вы спиртное или нет, в то время, как от вас просто-таки им разит? Не так ли?
— Да, сэр.
— Вы понимаете, что уже одного этого достаточно, чтобы я мог задержать вас, как несовершеннлетнюю преступницу и определить вас в исправительную школу.
— Я не знала этого, сэр.
— Похоже, вы не знаете еще слишком много, и мой вам совет поскорее браться за ум и начинать новую жизнь. Возвращаю вас под присмотр вашего отца, и при первой же жалобе с его стороны, вы отправитесь в исправительную школу. Вам все ясно, Тайлер? Если у вас снова возникнут проблемы наподобие сегодняшних, то вам нет необходимости хвататься за оружие и начинать палить из него. Просто подойдите ко мне, и все необходимые меры будут приняты.
— Да, сэр, я все понял.
— Можете идти. Следующий.
Всю дорогу домой она смеялась, потешаясь над тем, что судья не спросил ее о том, какой суммой денег располагает она, ибо все сто пятьдесят долларов, вырученных нами за выпивку, по-прежнему лежали у нее в сумочке, но после того, как мы добрались до дома, поужинали и выпили кофе, я все же велел ей замолчать.
— Тебе что, нетерпится отправиться в исправительную школу?
— Хочешь сказать, что у тебя поднимется рука меня туда отправить?
— Еще как. Если только ты сейчас же не заткнешься.
— Что, уже и посмеяться, что ли, нельзя?
— Он был прав.
Затем я попытался втолковать ей, как меня напугало это происшествие, что я из-за нее едва не убил человека.
— А ты? Как ты себя вела? И как ты только могла вот так бесстыдно заигрывать с теми мужиками? Сначала с одним, а всего через каких-то десять минут с другим...?
— А чего мне стыдиться-то?
— Ну да, это же зов крови.
— Послушай, если ты скажешь хотя бы еще слово о Морганах...
— Говорил и снова скажу, это их порода. И нам обоим следует этого бояться. Это уже заложено в нас, и мы должны сопротивлять, бороться с этим. Мы же...
— Ну да, ври больше...
— Мы же не делаем ничего.
— Какой кошмар!
— Самогонщики, палачи и трепачи, вот что говорят о тех, кто слишком долго живет в глухомани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38