Декартов на полста. Хочу заказать метательные диски из белой бронзы. Надо бы обсудить детали. Кваску нальешь?..


Арин. Вчера. День

– Я не работаю пламенеющих, – отчеканил Логун. – И никто из нашей фамилии не работал.
– Удивительное дело, – задумчиво бросил Иван. – Никогда бы не подумал. На мой взгляд, нет лучшего способа для путного оружейника показать свое мастерство, чем выковать пламенеющий клинок. Насколько я могу судить, это очень сложное в изготовлении оружие. Ну а чем сложнее, тем интересней, разве не так?
– Так-то оно так. Только больно уж злое оружие. И мстительное. Нет, Ваня.
– Брось, – сказал Иван. – Оружие не бывает ни злым, ни добрым. Думаю, тебя в этом убеждать не надо. Вспомни хотя бы, какую оказию ты для меня соорудил. Без единого слова. А ведь, казалось бы, куда уж страшнее. Все дело в руках владельца.
Логун кивнул:
– В руках, да. Это в первую очередь как раз твоей «оказии» касается.
Иван с благодарной улыбкой наклонил голову.
– Будет кланяться-то, – недовольно отмахнулся Логун, – это не комплимент, а признание факта. Всего лишь. Зато печальный факт, что пламенеющие мечи – фламберги чаще всего оказываются в руках именно негодяев, задолго до меня подмечен. «У кого помыслы прямы, у того и оружие прямое». Ну и так далее. Читал дуэльный кодекс?
– Не сподобился. Мне он ни к чему, – безразлично заметил Иван. – Рылом не выхожу в дуэлянты. – Он с видимым удовольствием отхлебнул из берестяной кружки, отдулся, утер губы большим пальцем. Похвалил: – До чего у тебя ядреный квас, Логун! Лучшего я не пил нигде. Только подобный. На Островах, у эва Сипухи. – И без перехода: – В том, что это были фламберги, я уверен.
– Так же как уверен в том, что они моей работы, и ничьей другой? – Мастер невозмутимо цедил питье крошечными глотками.
– Да.
– Почему?
– Качество. Ка-чест-во!
– Подумаешь… Мы оба знаем хороших оружейников. На Островах есть пара совсем неплохих мастеров. По-настоящему неплохих. Ах да, Сипуху ты навестил. Вальдераса, наверное, тоже. Не они?
– Не-а.
– Ну что ж, тогда на материке… по крайней мере, четверо ни в чем не уступят мне.
– Почти, – поправил Иван.
– Почти, – не жеманничая, согласился Логун. – Но разобрать детали в ночной схватке… Даже тебе… Усомнюсь, Ваня, уж не обессудь. И все-таки ты приехал сюда. Почему?
– А вот поэтому. – Иван наклонился к кожаной сумке, лежавшей под стулом, покопался, вытащил небольшой продолговатый сверток. Положил на стол, развернул тряпицу.
В тряпице оказался кистень. Его металлическое навершие, с ушком для цепи, было испещрено глубокими зарубинами. Цепь была рассечена натрое.
Логун взял кистень. В лице его мелькнуло что-то вроде страдания. И руки, кажется, дрогнули. Он повертел оружие так и сяк, с преувеличенной бережностью положил назад.
– Алмаска варит добрый булат, – сказал он глухо, в кружку. Глотки его больше не были мелкими. – Если постараться… если очень постараться…
– Согласен, – кивнул Иван. – Алмас отменный мастер. Его сталью можно рубить все. Даже, наверное, твой металл. Но – сталью, Логун! Сталью.
– Хочешь сказать, это была белая бронза? – Оружейник поднял потемневшие глаза.
– Точно, – безжалостно подытожил Иван. – Она.
Логун медленно отодвинул кружку с недопитым квасом в сторону. Хрустнул сильными пальцами и положил руки перед собой – одна поверх другой. Угрюмо уставился на них, тяжело двигая челюстями.
Ой-ой-ой, подумал Иван, что-то сейчас будет. Мужик горячий и с большущим самомнением. Как бы чего не отколол. Иван на всякий случай пошире расставил ноги и попробовал качнуться на стуле. Стул был тяжелым, поэтому, когда передние ножки оторвались от пола, Иван так и оставил их на весу. В крайнем случае, решил он, опрокинусь назад. Безопасно, зато эффектно и неожиданно.
Вступать в драку с мастером он не собирался. Ни при каких обстоятельствах.
Логун поднял глаза.
– Нет, – сказал он хрипло. – Наверное, ты все-таки обознался, имяхранитель. – Повисла пауза, полная горечи. Пауза длилась и длилась. Горечь, кажется, проникла даже в квас. – Или для чего-то говоришь неправду. Нарочно.
Иван прищурился и вопросительно посмотрел на него.
– Да, я сказал эти слова. Да, имяхранитель. Можешь вызвать меня… А, помню, тебе не положено. Мне, в общем, тоже. Ну что ж, можешь не вызывать. Короче, поступай, как сочтешь нужным, но… я опровергаю твои слова. Категорически. Если угодно, при свидетелях. Запомни. Логуны. Не. Работают. Пламенеющих. Клинков! – Отчеканив эту фразу, оружейник понизил тон: – За триста сорок лет я поручусь. Нет, не головой – вот этими руками. Они дороже. Именем поручусь.
Он поднес ладонь ко лбу. Лоб пересекала широкая полоса холщовой ленты, стянувшей длинные, пегие с проседью волосы. Лента была самой обыкновенной, даже слегка потрепанной. Но Иван видел: к льняному (да и любому другому) полотну она не имеет никакого отношения. Подтверждая его догадку, на повязке проступило, будто протлело без пламени и дыма, неровное оконце. Им открывался тоннель в иную вселенную. Тоннель тот казался колодцем, наполненным чем-то бурлящим, лиловым. Среди лилового мелькали белые искры, вились синие ленты, а по-над бурлением летал маленький, резко очерченный темный шарик. Затем шарик моргнул. Оказалось, это глаз, вроде птичьего.
– Зря ты так, Логун, – негромко сказал Иван. – Именем клянешься, меня лжецом называешь. Спешишь поссориться. Зря.
Он снова полез в сумку.
Логун, предчувствуя недоброе, шумно вздохнул. Иван выпрямился, держа в руке еще один сверток, значительно длинней первого, с разрубленным кистенем. Мастер громко проскрежетал зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24