Он одобрительно проворчал «вот и славно» и за ручку отвел меня в местный «красный уголок», небольшой овальный зал с удобными сиденьями и глубокой прямоугольной нишей в одной из стен.
Когда я уселся в предложенное кресло, лицом к нише, Игорь Игоревич остался стоять. Он сочувственно поинтересовался, удобно ли мне. Пришлось сознаться, что да, вполне. Удовлетворенный ответом, он затеял манипуляции с красивой плоской коробочкой. Коробочка была прилажена на конец тонкого блестящего уса, вертикально торчащего из пола. И мелодично попискивала.
Действия его незамедлительно принесли плоды. Свет стал заметно приглушенней (оконные стекла потемнели), в нише сгустилась тьма. Среди тьмы медленно разгорались звездочки, эстетично обрамляющие знакомое каждому ребенку изображение Земли. Моей родной Земли, безо всяких «наворотов» вроде пижонских колец.
Земля неторопливо вращалась.
– Это ваша планета, – констатировал очевидное Игорь Игоревич. – А сейчас приготовьтесь. Увидите ту, где мы находимся сейчас…
Вынырнувшая из-за планеты Луна вдруг вздрогнула и вспухла облаком разнокалиберных обломков. Спустя несколько мгновений Землю окружали бесформенные, но вполне предсказуемые, будущие кольца.
– Сколько нам осталось ждать? – Голос мой предательски дрогнул.
А чей бы не дрогнул? Разрушение спутника не останется без последствий для земной цивилизации, ежу понятно! Катастрофических последствий.
– Не знаю. Возможно, вечность. Эта реконструкция отражает событие, произошедшее около полутора миллионов лет назад в здешней планетной системе, а не в земной. По-видимому, в результате грандиозного эксперимента цивилизации, условно называемой нами Предтечи. Других следов Предтеч нами пока не обнаружено, но и эти весьма впечатляющи, не так ли?
Я пожал плечами. Почему сразу Предтечи? Автограф они свой оставили, что ли?
Игорь Игоревич понял мое недоверчивое молчание верно.
– Сомнений нет. Дело в том, что каждый обломок спутника – от самого микроскопического до наибольшего – покрыт фантастически прочной светоотражающей пленкой. Слой амальгамы порядка нескольких молекул, но она практически не разрушаема.
– Зачем? – выдохнул я. – Покрыто – зачем?
– Полагаю, для красоты. Вы же видели, как сверкает! Впрочем, считается, что Предтечи были негуманоидной цивилизацией, поэтому ход их размышлений не поддается анализу. Ну, не стану более утомлять вас гипотезами, хоть и интересными, но мало относящимися к предмету сегодняшнего разговора, – торопливо проговорил мой предусмотрительный собеседник, заметив, что я наполняюсь неуместным любопытством. – Словом, Фил, мы не в мрачной глубине космоса, за многие десятки световых лет от вашей родины, а буквально рядышком.
– В параллельном измерении? – тут же проявил я поразившую меня самого догадливость.
– Можно сказать и так. В параллельном. А то и в последующем или предшествующем вашему. Смотря, откуда вести отсчет. С геометрией и топологией, сами понимаете, не все однозначно… Так что мы земляки в некотором роде, – сделал вывод Игорь Игоревич. – И даже, кажется, близкие родственники. Но наша цивилизация, назовем ее условно терранской, давно умеет совершать межпространственные переходы, – поторопился он расставить надлежащие акценты.
Вероятно, ему хотелось избежать слюнявого братства народов, к которому я, по его мнению, стал после вводной лекции склонен.
– Чем шкурно и пользуется, – не удержался съязвить я.
– Шкурно? – удивился Игорь Игоревич, – а… а, пожалуй, вы правы, Фил! Речь действительно идет, образно выражаясь, о нашей драгоценной шкуре. Ее, знаете ли, с недавнего времени появились желающие попортить. До некоторых пор мы тем только и занимались, что с романтически горящими глазами путешествовали по доступным… хм, параллельным планетам. Наслаждались нетронутой природой, такой похожей и такой разной. А ужасались почти единственно вашему, кровавому и жестокому миру. И знать мы не знали, и ведать не ведали, что откуда-то из невообразимо отдаленных пространств несется навстречу нам дикий и страшный разумный вал – голодный и поэтому непримиримый. К счастью, вставшая у нас на пути орда довольно слабо технически развита. Примерно на уровне раннего средневековья Земли или Терры. Но это с лихвой покрывается избыточной ее биологической массой и агрессивностью. Их миллиарды, и они оставляют после себя пустыню. Смотрите, Фил! – воскликнул он с надрывом, совсем уж переигрывая. И без того в его словах ощущался избыток поэзии. Интересно, такую модель поведения в разговоре со мной ему посоветовал психолог или он по собственной инициативе лицедействует?
Между тем картина в нише замутилась, поплыла и сменилась. Перед нами лежала симпатичная полянка, окруженная со всех сторон пышной растительностью. Вдруг в зеленой стене раскрылся проход, прорезанный невидимым инструментом. В проход тут же выпрыгнуло занятное существо розовато-мраморной окраски. Существо, более всего похожее на крупного рака, присело на четырех ножках и навело на нас громоздкое металлическое устройство. Ясно, совершенно ясно было, что эта несуразная железяка – оружие: вроде пищали с внушительным дисковым магазином. Пищаль рявкнула, плюясь во все стороны огнем и дымом, а камера, снимавшая это безобразие, зашаталась, опрокидываясь, и уставилась треснувшим объективом в яркое небо. Мраморный стрелок навис над нею, потрясая оружием и клешнями, которыми вспорол давеча лианы. Он еще некоторое время бурно радовался точному выстрелу, а потом замер.
– Первые кадры, запечатлевшие нашего противника, – прокомментировал Игорь Игоревич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19