Особенно с ним. Он богат и влиятелен, поэтому-то портье и пальцем не пошевелил.
Они доехали до площади Пуштунистан. Любимый ресторан хиппи «Хайбер» был закрыт.
– Что вы делаете в Кабуле? – спросил Малко.
Молодая женщина пожала плечами.
– Это долгая история. Вряд ли она будет вам интересна. К тому же мы уже приехали.
Они подъезжали к гостинице «Хелал». Малко был удивлен: это логово хиппи никак не соответствовало ее стилю.
Малко притормозил. Она быстро открыла дверь машины, как бы боясь остаться с ним наедине.
– До свидания, – сказала она, – какое счастье, что вы смогли мне помочь.
Когда она уже почти вышла из машины, Малко сказал:
– Вы не назвали своего имени.
Она заколебалась, затем заставила себя улыбнуться.
– Меня зовут Джиллиан. Джиллиан Денвер. До свидания.
Она направилась к лестнице, ведущей к гостинице, и растворилась в темноте.
Какой ветер занес ее в Кабул?
Но сейчас у него были другие заботы. Надо увидеться с Томасом Сэндсом.
В этот поздний час было легко установить, есть за ним слежка или нет. Американец жил в южной части города, на другой стороне реки, неподалеку от советского посольства. Поскольку в Кабуле не было ни названий улиц, ни номеров домов, на жилищах сотрудников американского посольства были указаны их фамилии с номерами кода. У Сэндса был номер 659.
По пустынным улицам Малко выехал на набережную и перед тюрьмой повернул налево. Изрядно потрясясь по большой немощенной улице, он остановился перед виллой американца.
Глава 5
Гладко выбритая голова подчеркивала тяжелые, чувственные черты ее лица, чуть смягченные необычайно длинными черными ресницами. Сидя прямо на потертом ковре, устилавшем пол общей гостиной отеля «Сижис», рядом с медной печуркой треугольной формы, девушка рассеянно перебирала янтарные четки. Малко был сразу же очарован кистями ее рук: движения тонких, тщательно ухоженных пальцев с длинными красными ногтями были такими же гибкими и грациозными, как вращение рук камбоджийских танцовщиц.
Она подняла глаза на Малко, который стоял прямо перед ней. Взгляд ее был глубоким и удивительно чистым и в то же время каким-то тревожным. «Помесь ангела и пантеры», подумал он. Итак, он нашел Биргитту! Ведь он не питал никакой надежды и заглянул в «Сижис-отель», просто чтобы проверить информацию, полученную от бармена «Двадцать пятого часа». И вдруг увидел бритую голову молодой немки!
Теперь следовало перейти ко второй части плана, разработанного вчера вечером вместе с Томасом Сэндсом. К самой трудной части.
Невинное выражение карих глаз Биргитты стало вдруг откровенно вызывающим. Она подвинулась ближе к печке и показала рукой на ковер рядом с собой. – Присаживайся, если хочешь... Она говорила медленно, как бы по слогам, почти шепотом. Чуть раньше какой-то хиппи поставил на портативный магнитофон кассету с «Венгерской рапсодией» Листа. Все благоговейно слушали музыку. Малко пробежал взглядом по ее телу. Под шерстяным свитером угадывалась упругая грудь, а короткая юбка открывала ее мускулистые ноги спортсменки.
Продолжая демонстрировать на четках змеиную гибкость своих пальцев, она пристально смотрела на Малко. Ему казалось, что какие-то невидимые волны притягивают их друг к другу. Внезапно Биргитта чуть отрешенно, но обаятельно улыбнулась, обнажив ровные белые зубы хищницы. И тут же взгляд ее снова обрел наивное выражение.
Молодой афганец принес и поставил у ног Малко старый чайник с заваркой и чашечку. В «Сижисе» чай подавался хиппи бесплатно. Это как бы продолжало традицию старинного гостеприимства караван-сараев. Малко медленно налил себе обжигающий напиток. Несмотря на хипповую куртку и нарочитую небрежность своего наряда, он чувствовал себя не таким, как все. Главное, чтобы этого не заметила Биргитта. На секунду он закрыл глаза, обдумывая следующий шаг.
Каждый вечер в общем зале на первом этаже «Сижиса» собиралась пестрая молодежная компания. Разувшись, хиппи курили, пели, слушали музыку, ели шашлыки по тридцать афгани за порцию. Малко спокойно вынул из кармана куртки носовой платок, пачку «Винстона» и маленькую плитку гашиша. Взяв сигарету, он стал разминать ее пальцами, высыпая табак на платок. Затем он зажег спичку, немного подогрел гашиш и начал растирать его в порошок, чтобы смешать с табаком. Он действовал, как будто кроме него в зале никого не было.
Запах наркотика перекрыл зловоние десятков разутых ног. Первая моральная заповедь хиппи состояла, похоже, в том, чтобы «зимой мыться как можно реже». Ноздри Биргитты раздулись, пальцы перестали теребить янтарное ожерелье...
Малко взглянул на нее своими золотистыми глазами.
– Ты будешь?
Она молча кивнула головой. Малко сразу же приготовил вторую порцию. Набив гашишем обе сигареты, он протянул одну из них немке и зажег огонь. Она прикурила, сделала глубокую затяжку и закрыла глаза, склонив голову к стене. На лице появилось выражение блаженства.
Улучив момент, Малко выпустил дым, не затягиваясь. У него не было ни малейшего желания накачивать себя наркотиком. Жизнь его и без того стала достаточно сложной.
В течение нескольких минут они курили молча. Музыка смолкла, и хиппи болтали между собой, не обращая внимания на соседей. Биргитта первая докурила сигарету. Без всяких церемоний она улеглась головой на бедро Малко и закрыла глаза.
– Сейчас начнется кайф, – медленно произнесла она своим странным низким голосом.
Она сказал это по-немецки как бы про себя. Малко ответил на этом же языке:
– Уже?
Она повернула к нему лицо и с удивлением спросила:
– Ты немец?
– Австриец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63