Теряя сознание, он услышал, словно издалека, голос четырехпалого:
– На кого ты работаешь?
Он уже не слышал, как один из державших веревку громко выругался. Лишившись чувств, Билл Линч сразу отяжелел. Потеряв равновесие, один из двоих выпустил веревку из руки, а второй, откидываясь назад для упора, поскользнулся на мокрой от виски деревянной поверхности и упал на спину.
Ничем более не удерживаемый на поверхности, Билл Линч погрузился в виски.
– Достаньте его! – завопил четырехпалый.
Но едва двое державших Билла стали подниматься на ноги, прибежал Син и закричал снизу:
– "Синеносые"! Тут, во дворе!
На жаргоне членов ИРА «синеносыми» называли полицию. Махнув рукой на Билла Линча, троица впопыхах слезла по лестнице с чана и бросилась за Сином в середину зала. Они увидели мечущийся по окнам свет сильного ручного фонарика. Вероятно, слышали выстрел.
К счастью, на задворках была маленькая дверь, выходившая на дорогу. Всегда можно было успеть смыться на машине.
Четырехпалый первым оправился от испуга. Он остановился в темном углу.
– Подождем здесь, – распорядился он. – Может быть, они сюда и не полезут.
Он оказался прав. Через пять минут все успокоилось. Послышался шум отъезжающей машины. Подождав еще четверть часа, они вернулись к чану. Четырехпалый и Син вновь взобрались наверх.
На поверхности 100000 литров виски ничего уже не плавало: тело Билла Линча было на дне... Син покрутил головой.
– Да, нелегко будет его достать! Придется спустить чан... По меньшей мере, два дня.
Четырехпалый повернулся к нему:
– Что случится, если оставить его там?
– Ничего, полковник! Будет что-то вроде квашенного в виски яблока... Но вот через месяц-два, когда станут чистить чан...
– Устрой это пораньше, хорошо?
Син согласно наклонил голову:
– Сделаем!
Четырехпалый уже начал спускаться по лестнице.
– Значит, решено. Тогда и зароем его без шума. Слава Богу, места хватает.
– Хватает, – вторил ему старина Спи. – Вот, кстати, полковник! Оторвалось у «таута»...
Он протянул четырехпалому каблук, откуда торчал краешек зеленой пластмассовой пластинки. «Полковник» взял каблук, осмотрел и, нажав руками, разломил надвое. Внутри каблука оказался запечатанный в пластмассу прямоугольник размером с кредитную карточку.
Четырехпалый долго разглядывал находку. Лицо его ничего не выражало, и нужен был более тонкий психолог, нежели старина Син, чтобы заметить что-то необычное в облике «полковника». Его зрачки сузились, губы вытянулись в ниточку.
– Что это за штуковина? – полюбопытствовал Син.
«Полковник» спокойно положил карточку в карман.
– Так, ничего особенного.
Он сошел с последних перекладин лестницы и присоединился к своим товарищам.
– Никто не должен знать о том, что здесь произошло этой ночью, – обратился он к ним. – Я сам постараюсь разузнать, как он добрался до нас. Надо сделать так, чтобы труп никто не нашел...
Все молча кивнули, хотя и были несколько удивлены. Обыкновенно старались, напротив, сделать так, чтобы молва о смерти предателя распространилась как можно шире, чтобы отбить охоту у других...
Но четырехпалый не испытывал особого желания говорить им, что человек, утонувший в ста тысячах литров виски, работал агентом Центрального разведывательного управления и что ЦРУ имело известную всем привычку мстить за убийство своих сотрудников.
Глава 2
Золотистые глаза Малко отражались в стеклянной двери виллы, пока он пытался отомкнуть запор, пробуя по очереди ключи из связки. Как только самый последний вошел в скважину, дверь отворилась. Малко подхватил стоящий сзади чемодан. В маленьком холле он поежился от озноба. Воздух был просто ледяной. В Австрии уже стояло лето, и он даже не взял с собой пальто. Черный вигоневый костюм измялся в дороге, стал пыльным и грязным.
В ту самую минуту, когда он взялся за ручку чемодана с намерением отправиться на поиски спальни или ванной, по плиточному полу застучали каблучки, и из гостиной вышла черноволосая девица с бутылкой молока в руке. При виде Малко она стала как вкопанная. Не менее пораженный Малко окинул ее внимательным взглядом. Округлое нежное лицо с молочно-белой кожей, длинные черные волосы, спадающие ниже плеч, стройный стан. Белый кружевной халатик весьма условно прикрывал полное цветущее тело и пышную грудь, плохо вязавшиеся с детским личиком.
Овладев собой, девушка нахмурилась, и в голосе ее звучал гнев, когда она спросила Малко:
– Кто вам позволил войти? Кто вы такой?
Казалось, из ее раздувающихся ноздрей сейчас вылетят языки пламени.
Малко забавляло ее негодование. Он вытянул перед собой руку со связкой ключей и слегка поклонился, улыбаясь:
– Я просто воспользовался вот этими ключами. Князь Малко Линге, к вашим услугам. Я направлен сюда Объединенным фондом помощи Северной Ирландии и должен заменять Билла Линча, пока его не найдут... Ключ я взял в его кабинете, заехав туда по пути. Мне сказали, что в доме не живут. А что вы делаете здесь? Вы работали у господина Линча?
Девушка поплотнее запахнула халатик и попятилась. В ее глазах мелькнул испуг, лицо исказилось.
– Я – дочь Вилла Линча, – тихо промолвила она. – Я... я не знала о вашем приезде. Здесь я не живу, вот приехала кое-что забрать отсюда.
Малко, тоже испытывавший неловкость, сказал в ответ:
– Извините меня. Надеюсь, ваш отец отыщется!
Глаза Туллы Линч сверкнули:
– Его никогда не найдут. «Проды» убили его!
Малко всматривался в окаменевшее от ненависти лицо. Девушке не было и двадцати. Он вдруг почувствовал, что его присутствие в обществе столь юной и столь ненавидящей особы совершенно неуместно в этом тихом загородном доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61