Время от времени принцесса склонялась над Малко, касаясь сосками грудей кровавых следов на его спине, оставленных ее коготками. Успокоившись, Малко вспомнил, что сюда, в Аддис-Абебу, его направило лондонское отделение ЦРУ, а не бюро путешествий. В зеленой папке, где хранилось досье, лежал подготовленный в Вашингтоне заместителем руководителя африканского отдела приказ об этой операции. С некоторой долей грусти Малко подумал, что, возможно, и это восхитительное соитие тоже было запланировано чиновником африканского отдела. Тем, кто готовил операцию.
– О чем вы думаете? – неожиданно спросила Чевайе.
Несмотря на близость, они оставались на «вы».
– О вашей сестре, – ответил Малко. – Я в восторге, что она направила меня к вам.
Сестра Чевайе, находящаяся в изгнании в Лондоне, вручила Малко письмо. Что-то вроде «Сезам, откройся!» и даже больше, чем Малко мог надеяться... Малко познакомился с ней на коктейле, устроенном эмигрантами, которым ЦРУ тайно оказывало материальную помощь. Коктейль проходил в «Дорчестере». Там Малко оказался «по счастливой случайности»...
– Вы неплохо живете, несмотря на революцию, – заметил он. – Эта студия очень уютна.
Черные зрачки Чевайе потемнели еще больше.
– Вы считаете, что этого недостаточно! – взорвалась она. – Военные уничтожили половину нашей семьи, мой дядя уже восемнадцать месяцев в тюрьме «Старый Гебби». Его держат в подвале вместе с тридцатью другими заключенными. Они почти голодают... Если бы у меня был паспорт, я бы немедленно уехала к сестре.
Малко устыдился своих слов. Чевайе принадлежала к старой династии, безжалостно уничтоженной ВВАС,военной хунтой, пришедшей к власти в Эфиопии после свержения императора 12 сентября 1974 года. Хунта управляла страной, вдохновляясь принципами Убу и Кафки, не задумываясь уничтожая своих же. Из ста двадцати офицеров и унтер-офицеров, начинавших путч, осталось семьдесят.
– А вы не можете получить паспорт?
Чевайе горько усмехнулась.
– Нет, могу. Надо только заплатить «выкуп»: семьдесят тысяч эфиопских долларов.
Малко оглядел шикарную студию, где они находились. В такой стране, как Эфиопия, эти шелковые простыни и покрывала, вероятно, ценились на вес золота.
– Вы могли бы собрать эту сумму?
Чевайе опустила глаза.
– Могла бы, наверное. Но они спросили бы, откуда она у меня. А чтобы получить ответ, они держали бы меня в Четвертой дивизии и насиловали бы до тех пор, пока я не умерла. Вы не знаете, что они сделали с одной моей кузиной?
– Нет.
Чевайе села, воинственно выставив груди. Капельки пота блестели на светлой коже. Как у большинства амхаров, у нее была очень светлая кожа. Хотя африканцы считают Эфиопию фашистской страной, они выбрали Аддис-Абебу для штаб-квартиры Организации Африканского Единства, потому что у эфиопов такой цвет кожи, о котором мечтают все африканцы.
– Однажды они пришли за ней, – начала свой рассказ Чевайе глухим голосом, – и увели туда. Она дала пощечину офицеру, который хотел ее изнасиловать. Они ее тут же застрелили. Потом потребовали у семьи пять долларов за пулю и двенадцать долларов за хранение тела. Сказали, что революция бедная!
Пролетел призрак Убу, потирая руки. В бидонвиле залаял койот. Стало жутко. Чевайе склонилась к Малко, выпустив дым сигареты прямо ему в лицо.
– А пока я жива, я курю, пью, отдаюсь.
– Вам не докучают военные? – спросил Малко.
Чевайе чуть-чуть напряглась.
* * *
– Пока нет. Ну, во всяком случае, не очень. Месяц назад они вызвали меня и обвинили в том, что я якобы задолжала арендную плату за квартиру за год. Где-то две тысячи эфиопских долларов. Сказали, если я не уплачу, они вышвырнут меня на улицу. Все национализировано! Даже бидонвили! Моя бедная кормилица работала всю жизнь, чтобы купить себе домик! И теперь он принадлежит государству!
– Вы заплатили?
– Да. Они знают, что я работаю в «Зебра-клубе». Как все мои подруги. Мы работаем танцовщицами, приглашаем клиентов на танец. А остальное – по желанию, за триста долларов.
– Вы хорошо зарабатываете на жизнь? – спросил Малко ровным голосом.
Чевайе не заметила метаморфозу, происшедшую с Малко: взгляд стал ледяным, безмятежности как не бывало. Теперь он опять стал непревзойденным тайным агентом. Он начал работать. Иногда, ощутив в себе эту перемену, он приходил в ужас, но это стало его второй натурой. Он повернулся, приподнялся и сел, опершись на локти. В таком положении он чувствовал себя увереннее.
– Вы думаете, что я проститутка? – спросила принцесса Чевайе жалобным тоном, способным растопить айсберг.
– В вашем положении в этом нет ничего предосудительного, – сказал он мягко.
Чевайе приблизилась к нему, почти касаясь своим лицом лица Малко, и спросила твердым голосом:
– И сколько я только что заработала?
Малко рассмеялся:
– Столько, сколько захотите!
– Правда?
Принцесса улыбалась, приоткрыв пухлые чувственные губы, обнажив жемчужно-белые зубы.
Малко кивком головы подтвердил сказанное.
Принцесса сделала едва заметный жест. Малко взвыл от боли, оттолкнул принцессу так резко, что она соскользнула с кровати вместе с одним из шелковых покрывал. Не веря своим глазам, он смотрел на образовавшийся на коже волдырь над самым пупком в том месте, о которое она только что загасила сигарету.
Чевайе смотрела на Малко, ее глаза пылали гневом.
– Я с удовольствием погасила бы ее о ваш конец!
Малко казалось, что она вцепится ему сейчас в горло, и старался сохранить спокойствие.
– Послушайте, Чевайе, – произнес Малко, – кроме клуба, где вы танцовщица, вы больше нигде не работаете, у вас конфисковали все имущество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63