Теперь золотая пыль покрывала подбородок, шею, даже мешок, и толстая дерюга поглощала золотые песчинки.
Сайюн Тефери разразился ужасной икотой, перешедшей в жуткий кашель. Тело его корчилось в мешке, а изо рта в комнату вырвалось облако золотых песчинок. Широко раскрыв рот, он безуспешно пытался вдохнуть немного воздуха, а почти невидимые блестки все глубже проникали ему в легкие, заполняя их. Элмаз успела опрокинуть ему в рот еще одну, на этот раз последнюю, ложку золотого песка. Тефери даже не вырвало золотом. Он сделал гигантское усилие, чтобы освободиться от мешка, и какое-то мгновение казалось, что ткань не выдержит, лопнет. Но ничего не произошло; внезапно челюсть у него отвисла, глаза потухли.
В комнате наступила полная тишина. Тяжелая, невыносимая. Элмаз медленно выпрямилась, отряхнула с брюк прилипшие золотые чешуйки.
– Очень давно, – сказала она, – так наказывали рабов, которые воровали золото на приисках царя Соломона.
– Нам пора уходить, – сказал Дик Брюс, обретя свой прежний вкрадчиво-ласковый голос. – Половина двенадцатого ночи.
Элмаз повернулась на каблуках и вышла из помещения, даже не взглянув на мешок с золотом, в котором оставалось еще немалое состояние.
Малко вышел последним, бросив прощальный взгляд на жертву. Мальчишка притаился в углу, не шевелясь, чтобы о нем не вспомнили.
На улице было холодно, в небе сияли звезды. Как обычно, со всех сторон слышался собачий лай, отчего становилось еще больше не по себе.
Они шли молча по улочкам пустынного «Меркато».
– К Элмаз идти очень опасно, – сказал Дик Брюс. – Ко мне тоже. Но у меня есть ключ от квартиры одного моего друга. Бунгало в отеле «Гьон». Он пользуется дипломатической неприкосновенностью. Я вас сейчас отвезу туда.
Никто не возражал. Элмаз смотрела отрешенно, как будто то, что она только что сделала, опустошило ее, высосало из нее всю энергию. Двадцать минут спустя «лендровер» затормозил в саду отеля у небольшого бунгало. Вход охраняли три квартальных сторожа в форме хаки и с красными повязками. Они не обратили на приехавших никакого внимания. На двери висела великолепная медная вывеска: «Это место пользуется дипломатической неприкосновенностью».
Все четверо вошли внутрь. Бунгало состояло из просторной студии и спальной комнаты. Студия выходила в сад.
Элмаз опустилась на диван. Валлела отыскала в баре бутылку и налила в стаканы. Малко выпил содержимое стакана и закашлялся. Чистый спирт!
– Это – «катикала». Три стакана – и ты под столом, – объяснил Дик Брюс.
Элмаз залпом опрокинула стакан, выпила как молоко. Малко видел, что она с силой сжимает свои руки, чтобы унять дрожь... Она сделала Валлеле знак головой, и та снова наполнила ее стакан местной отравой. Дик отпил половину из своего стакана и погрузился в глубокую задумчивость... Малко подошел к нему.
– Мы в дерьме, – сказал он.
Американец наклонил голову в знак согласия. Фаталист.
– По самые уши. Но ее нельзя было остановить. Вы не знаете этих девиц.
– Завтра утром военные заявятся к Элмаз.
Дик Брюс погладил свою шелковистую бороду.
– Не обязательно. Им наплевать на Тефери. Они, может быть, и желали бы досадить Элмаз, но есть золото. Они хотят его получить. Им оно тоже нужно для покупки оружия у нейтральных стран, за наличные.
– Саре тоже нужно золото, – заметил Малко. – А кроме того, мы послали ее под пули.
Он думал с нежностью о маленькой эритрейке с «Калашниковым» больше, чем она. Дик устало ответил:
– Знаю. Потому я и не вмешался только что.
Элмаз, казалось, задремала с открытыми глазами. Валлела поставила пластинку, по студии разлилась национальная музыка, заглушая их голоса. Малко испытывал горечь и чувствовал себя бессильным. Он был в тупике.
– Сайюн Тефери ничего не знал? – спросил он.
– Нет, – ответил Дик. – Иначе они давно украли бы его. Я знал негуса. Он был болезненно подозрителен. Можете быть уверены, что он предпринял все возможные предосторожности, чтобы сохранить свою копилку. Эта история длится уже два года, кстати. Ну, а теперь я иду спать. Как раз пора, чтобы я выспался. Сегодня вечером других дел нет. Когда вы встречаетесь с Сарой?
– Завтра.
Американец улыбнулся.
– Надеюсь, что завтра наступит.
Он окликнул Валлелу на амхарском. Женщина ответила ему, но не двинулась с места. Дик Брюс пожал плечами.
– Она хочет остаться. До завтра не двигайтесь отсюда. Я приду за вами. Если зазвонит телефон, не отвечайте. И сами не пользуйтесь телефоном.
Веселенькая жизнь... По шуму двигателя они поняли, что «лендровер» отъехал. Малко смотрел на женщин: они тихо беседовали. По тону их разговора Малко понял, что они о чем-то спорили. Элмаз не выпускала стакан из рук, автоматически подносила его к губам. Валлела встала, подошла к Малко, взяла его за руку.
– Пойдем спать, Элмаз хочет остаться одна.
Малко последовал за Валлелой. В спальной комнате совершенно неожиданно оказалась широченная кровать под балдахином, потолок был расписан золотыми звездами на синем фоне! Валлела закрыла дверь и начала раздеваться, любуясь своим отражением в огромном круглом зеркале, занимающем почти всю противоположную стену.
Белый комбинезон упал на пол с приятным шуршанием. Валлела стояла абсолютно голая, если не считать легких итальянских туфелек. Ее великолепные груди чуть-чуть свисали, но это придавало ей еще больше шарма. Черный кустарничек поднимался очень высоко по животу, разросся даже на ляжках, длинных и плотных.
Можно было подумать, что они занимались этим всю жизнь, с такой естественностью Валлела легла на кровать, оставив одну ногу на полу, наблюдая, как Малко заканчивал раздеваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63