Нервы его не выдерживали. Надо было уезжать из Ла-Паса. В Парагвае Хейнкелю ничто бы не угрожало – но туда надо было еще добраться. О том, чтобы вылететь из Эль-Альто самолетом, не могло быть и речи. А чтобы ехать на колесах, во-первых, нужна машина, во-вторых, необходимы документы. Это займет минимум неделю.
Маленькая «чула» прибежала из кухни и ухватила Хейнкеля за руку:
– Пойдем потанцуем!
Он пошел за ней. Держа платочек в руке, они принялись танцевать что-то вроде кадрили под звуки чаранги, маленькой гитары из панциря броненосца.
Пять минут спустя вдруг зазвонил телефон. Хейнкель вздрогнул.
Бросив свою партнершу, он бегом бросился в холл и снял трубку:
– Алло, кто это? – произнес голос с заметным немецким акцентом. – Я хотел бы переговорить с Клаусом Хейнкелем.
Клаус чуть было не заплакал от радости. Это был голос его приятеля Зеппа, владельца бара «Дайкири».
– Это же я, Зепп, – радостно воскликнул он. – Ну, как дела?
– Плохо, – ответил Зепп. – Очень плохо.
Клаусу Хейнкелю показалось, что сердце его перестало биться.
– Плохо для меня, ты хочешь сказать?
– Да. Гомес предал тебя. Они сейчас явятся за тобой и арестуют.
– Арестуют?! Но это невозможно. Этот подлец мне...
– Послушай, – прервал Зепп, – я твой друг, и я с тобой не шучу. Может, позже все и образуется, но пока что эта свинья Гомес тебя заложил. Машина уже выехала.
– Спасибо, – сказал Хейнкель слабым голосом и положил трубку.
Только теперь до него дошло, что приятель Зепп даже не предложил ему убежища.
Хейнкель машинальна сделал несколько шагов к входной двери. «Чула» вновь пришла за ним, и он грубо слал ее куда подальше. Вдруг на тихой улочке послышался гул мотора. Хейнкель подошел к окну и раздвинул шторы. За цветочной клумбой виднелась черно-белая полицейская машина.
Глава 20
Двое полицейских из «политического контроля» насмешливо наблюдали за тщедушным, лысым и бледным человечком, который открыл дверь с перепуганным видом. Всегда забавно видеть «гринго» в минуту слабости.
Старший из них, в шерстяном свитере, с маленькими усиками и вьющимися волосами, спросил:
– Сеньор Клаус Мюллер?
– Это я.
Боливиец улыбнулся хитрой, насмешливой улыбкой и показал на черно-белый «форд».
– Могу ли я просить Вашу Милость сопроводить нас?
Второй полицейский, худощавый, желчный, выковыривал из гнилых зубов застрявший кусок бычьего яичка. Маленький, бесцветный, он не внушал Хейнкелю ни малейшего страха.
– Куда вы меня повезете? – спросил немец натянутым голосом.
– Ваша Милость может не беспокоиться, это всего лишь простая формальность. Но приказ майора Уго Гомеса есть приказ. Вам придется следовать за нами.
Все эти пустые и затянутые изъявления претенциозной вежливости не предвещали Клаусу Хейнкелю ничего хорошего. Он продолжал колебаться.
Полицейский распахнул дверцу машины. Стоит лишь сесть в нее, и все будет кончено.
– Я заеду во второй половине дня, – сказал Хейнкель. – Сейчас у меня дела.
Он вытащил из кармана две бумажки по сто песо. Его пробный камень. Глаза у полицейского в свитере заблестели, он протянул руку, взял бумажки и поднял глаза к небу:
– Бог свидетель, что я друг Вашей Милости, друг по гроб жизни... Но долг есть долг. Вашей Милости необходимо ехать с нами сейчас же.
Клаус Хейнкель привычно улыбнулся и вновь запустил руку в карман, стараясь из всех сил, чтобы его жест походил на обещание дополнительных чаевых.
Полицейский в свитере подошел поближе, в предвкушении оных. Он еще продолжал улыбаться Клаусу Хейнкелю, когда тот выдернул руку из кармана. Сверкнула белая молния, и из горла боливийца хлынул фонтан крови. Очумевший, ничего не понимая, поднес он к горлу обе руки, но сказать ничего не мог, так как голосовые связки были уже перерезаны. Из сонной артерии потоком лилась кровь.
Второй полицейский отбросил свою зубочистку и лихорадочно пытался выхватить пистолет из кобуры. В долю секунды Клаус Хейнкель повис на нем. Молниеносный удар коленом в пах – и полицейский согнулся пополам. Левой рукой Хейнкель вцепился в его волосы, жирные от брильянтина, и запрокинул ему голову. И снова скальпель сверкнул на солнце, прежде чем вонзиться под подбородок. Раздался хлюпающий звук, какой издают отскочившие со спины больного банки.
Хотя Клаус Хейнкель тут же отпрянул назад, тем не менее хлынувшая кровь запачкала его костюм.
Первый полицейский лежал скорчившись на тротуаре, в нем уже почти не осталось крови. На улице Ман Сеспед по-прежнему все было тихо: слышалось только бульканье крови двух умиравших. Клаус Хейнкель ощущал любопытную отстраненность. Едва лишь полицейский, забравший песо, стал настаивать на немедленной поездке, он понял: дело серьезно. Но каковы дурни! Будь они хорошими полицейскими, сразу бы разглядели огонек в его глазах. Хейнкель стал вдруг тем, чем он был раньше: коварным, жестоким зверем, лишенным какой бы то ни было жалости, движимым только бешеным инстинктом самосохранения.
Второй полицейский в предсмертной судороге попытался все же достать пистолет. Коротким ударом ноги Хейнкель вышиб его из руки, подобрал и засунул за пояс. Все с той же холодной отстраненностью.
Он спокойно уселся за руль «форда», у которого полицейские даже не выключили мотор. Не удостоив взглядом два распростертых в лужах крови тела, Хейнкель тронулся с места. Огромная желтоватая вилла исчезла в зеркале заднего обзора. Клаус знал, что больше уже никогда не увидит ее, но это было ему совершенно безразлично. С момента телефонного звонка Зеппа все будущее Хейнкеля сводилось к событиям ближайшего часа. Южная Америка вообще-то велика, но она становится совсем маленькой, когда тебя разыскивают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61