Наблюдавший за ними повар наклонился к Малко, чтобы принять заказ. Малко снова повернулся к Сун-Бон.— Вы не узнаете?.. Я Малко Линге. Мы с вами встречались в «Ханаду»...Она бросила на него бегающий взгляд и сказала несколько слов повару. Тот перевел Малко.— Эта девушка не говорит по-английски и вас не знает, сэр.— Спасибо, — ответил Малко, — я бы хотел теппанаки Мелко нарезанное мясо, жаренное с овощами.

из говядины и саке.Повар исчез на кухне. Малко сразу же скользнул к Сун-Бон.— Сун-Бон, вы прекрасно знаете, кто я. Мне необходимо с вами поговорить. Это очень важно.Она по-прежнему не отвечала, сидя с опущенной головой и держа руки вокруг стакана с чаем. Ее маленький круглый рот превратился в узенькую полоску. Вдруг она встала с табурета и направилась в небольшой закуток в глубине зала, где стоял маленький красный телефон. Он был слишком далеко, чтобы Малко мог ее расслышать. Девушка вернулась на место более спокойная. Малко возобновил атаку.— Сун-Бон, — сказал он, — ваша подруга Ок Цун была убита. И я знаю, почему.Кореянка оставалась неподвижной — голова ее была втянута в плечи, можно было подумать, что она вот-вот заплачет... Напряжение становилось невыносимым. Малко знал, что у него есть несколько минут, чтобы добиться цели, заставить ее заговорить. Ему оставалось только оглушить ее. Иначе был бы провал.— Сун-Бон, — сказал он, — вы взяли паспорт вашей подруги. Что вы собирались с ним делать?На этот раз он увидел, как побелели фаланги ее пальцев, державшие стакан с чаем. Она наконец посмотрела на него и сказала жалобным, умоляющим голосом по-английски:— Please, let me alone. Please Пожалуйста, оставьте меня в покое. Пожалуйста (англ.).

.В глазах у нее стояли слезы. Плечи дрожали. Если бы его цель не была так важна, он бы сжалился над ней. Он не отступал.— Сун-Бон, ваша подруга была убита из-за паспорта...Молчание. Она проглотила немного чая с видом загнанного зверька.Малко огляделся вокруг. Стоявший в углу телевизор изрыгал рекламу на корейском языке. Любители суши ковырялись в зубах, пахло чесноком. Появился повар с тарелкой, наполненной кусочками мяса. Это был заказ Сун-Бон. Малко вдруг подумал, странно, что бедная кореянка приходит в японский ресторан, где мясо стоит бешеных, денег. Наверняка у нее свидание.Вот почему она так нервничала... Ему оставалось разыграть последнюю карту. Он сказал низким голосом и угрожающим тоном.— Сун-Бон, вы должны мне все рассказать, иначе я сдам вас корейскому ЦРУ.При словах «корейское ЦРУ» она издала что-то вроде стона и обратила к Малко глаза, полные слез, пролепетав на плохом английском:— Я не знаю, о чем вы хотите говорить. Я ничего не сделала.— Зачем вы взяли этот паспорт?Повар наклонился к Малко:— Вам мясо с кровью или прожаренное?— С кровью, — ответил он.Сун-Бон снова обратилась к повару жалобным тоном. Тот, не ответив, покачал головой, словно это его не касается... Девушка вся съежилась, сидя на своем табурете. Малко придвинулся к ней и сказал более мягким тоном:— Вы должны мне верить, я хочу знать правду. Если вы станете со мной сотрудничать, то не будете иметь дела с корейской разведкой. Мы вас защитим... Уверяю вас.Он почувствовал, что она заколебалась.Повар слушал их разговор, ничего не понимая, точил свой нож и расставлял соусы. Вдруг Сун-Бон протянула под стойкой свою руку и сказала Малко, сдерживая слезы:— Посмотрите, что они мне сделали последний раз...Он посмотрел на ее руку. На мизинце и безымянном пальце не было ногтей, вместо них остались подушечки из розового мяса. Ногти вырвали. У Малко дрогнуло сердце. Это было как раз то, что генерал Ким называл «замечанием».— Это из-за листовок? — спросил он.В ее черных глазах отразилась паника.— Откуда вы знаете?— Не имеет значения, — ответил Малко. — Но мне необходима информация.Сун-Бон покачала головой.— Они сделают со мной что-то страшное. Там никогда не верят, что говорят правду. Я эти листовки нашла на улице. Но они так и не захотели поверить...В ее голосе были злость и страх. Малко положил руку на ее обезображенные пальцы.— Ничего не бойтесь, мы не дикари... Я просто хочу знать, зачем вы взяли у Ок Цун паспорт.Она не ответила и посмотрела на резавшего мясо повара, словно ища у него поддержки... Был слышен лишь скрежет лезвия по металлической доске.— Пошли, — предложил Малко, — не будем здесь оставаться. Речь идет о серьезном деле... Оно касается Олимпийских игр.Сун-Бон повернула к нему голову и прошептала:— Вы действительно сможете меня защитить от корейского ЦРУ?Если бы она знала, что корейское ЦРУ решило закрыть глаза.— Конечно, — подтвердил Малко. — Даже если нам придется вывезти вас из страны.— Надеюсь, вы сдержите слово, — прошептала девушка.Она казалась совершенно сломленной, обессиленной, запуганной. Ее изуродованная рука снова сжалась. Малко подумал о том, чего она, должно быть, натерпелась. В некотором смысле ей повезло. В корейских тюрьмах многие умирали.— Пошли, — сказал он.Повар закончил резать мясо. Он наколол кусочек на конец своего длинного ножа и осторожно положил Малко на тарелку, чтобы тот попробовал. В этот момент Малко подумал, что повар, с его лентой вокруг головы, был похож на какого-то самурая... Их взгляды встретились. Повар был как-то странно сосредоточен.Вдруг он выпрямился, и его рука, продолжением которой был нож, неожиданно колыхнулась в воздухе справа налево. * * * Сун-Бон даже не успела крикнуть. Лезвие ножа, отточенное как бритва, полоснуло ей горло от одной артерии до другой. Две параллельные струйки крови с невероятной силой брызнули в потолок. Кореянка всплеснула руками в воздухе и рухнула на табурет, вздрагивая в агонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55